Литературная газета. - 1965. - 25 декабря.
Н. Коржавин
С. Маршак. "Лирические эпиграммы".
Издательство "Советский писатель". М. 1965.
Этот сборник называется странно - "Лирические эпиграммы". Правомерно ли такое на звание? Разве эпиграммы могут быть лирическими? Разве в самом слове "эпиграмма" нет смысла, начисто исключающего лиризм?
Оказывается, такого смысла в этом слове нет. Обратимся хотя бы к "Толковому словарю" Даля: "Эпиграмма ж., греч., краткое стихотворенье с основою острой или колкой мысли". Значит, не обязательно основу эпиграммы составляет мысль колкая, может быть, и просто острая. Следующая фраза окончательно рассеивает все сомнения: "У нас эпиграмма приняла вид колкой насмешки". Значит, только "приняла", а не всегда имела такой вид. В словаре английского Даля - Webster'a слово "эпиграмма" объясняется еще более недвусмысленно - "короткое стихотворение, трактующее сжато и заостренно отдельную мысль или событие".
Из обоих этих определений ясно, что сатирическая эпиграмма, с которой у нас обычно связывается понятие "эпиграмма", есть только частный вид этой формы.
Даже в выборе названия своей книги, последней, которую он сам готовил, проявилось качество, в высшей степени свойственное С.Я. Маршаку - поэту и человеку, - стремление расширить наше представление о якобы давно известном, умение заставить понять и почувствовать в привычном очень важное, чего мы не замечали...
Итак, стихи, помещенные в этом сборнике, действительно эпиграммы. И, действительно, все эти эпиграммы - лирические. Даже те, которые носят сатирический характер. Впрочем, между лирикой и сатирой, - и это неоднократно подчеркивал в беседах сам Самуил Яковлевич, - нет четкого водораздела. Радость, грусть, серьезное размышление вполне могут получить шутливое и даже насмешливое продолжение и завершение.
Вот стихотворение, остро и афористично выражающее свойственное С.Я. Маршаку тревожное отношение к быстротечности времени...
Даже по делу спеша, не забудь:
Этот короткий путь -
Тоже частица жизни твоей,
Жить и в пути умей.
Это выражено прямо и четко.
А вот стихотворение на ту же тему, но выраженное иначе:
Определять вещам и людям цену
Он каждый раз предоставлял другим.
В театре жизни видел он не сцену,
А лысины сидящих перед ним.
Неужели это только насмешка над человеком, не решающимся иметь собственное мнение? Есть и это. Но основу стихотворения (и этой насмешки тоже) составляет боль за то, что человек может так пройти мимо себя, мимо своей жизни. Самуил Яковлевич называл такое состояние "небытием". Это одна из форм "небытия". Вот другая:
Не для того, чтоб жить, он ест и пьет, -
Во всем он алчно ищет наслажденья,
Ни святости любви не признает,
Ни платы за любовь - деторожденья.
На склоне лет бесплоден он, как мул,
Плоть износил, хоть он ее и нежил,
Дух оскорбил, природу обманул
И прожил жизнь, как будто бы и не жил.
Законы человеческой духовности и законы природы для Маршака тесно связаны, это почти одно и то же:
Человек - хоть будь он трижды гением -
Остается мыслящим растением.
С ним в родстве деревья и трава.
Не стыдитесь этого родства.
Вам даны до вашего рождения
Сила, стойкость, жизненность растения.
Если оскорблять жизнь, пренебрегать тем, что она дает и требует, она становится небытием, если же живешь, чутко к ней прислушиваясь, воспринимая, осмысляя, видя, замечая, отвечая за себя и за все остальное, - то сама смерть может превратиться в обыденный жизненный факт, почти не страшный.
И час настал. И смерть пришла, как дело,
Пришла не в романтических мечтах,
А как-то просто сердцем завладела,
В нем заглушив страдание и страх.
Это отношение к жизни - мудрое, оптимистическое, серьезное - составляет основу всех этих стихотворений - экстрактов мысли и художественно преображенного опыта большого и мудрого человека, каким должен быть поэт, каким был С.Я. Маршак. Оптимизм этот рожден не кабинетным благодушием:
Как обнажаются судов тяжелых днища,
Так жизнь мы видели раздетой догола.
Обеды, ужины мы называли пищей,
А комната для нас жилплощадью была.
Но пусть мы провели свой век в борьбе суровой,
В такую пору жить нам довелось,
Когда развеялись условностей покровы
И все, видели, мы видели насквозь.
Все видели насквозь и убедились, что в жизни есть и такое, что не тускнеет в любых, самых трудных обстоятельствах, - это основное ощущение всей лирики Маршака сильно и явно звучит и в коротких стихотворениях, составляющих эту книгу. Собственно, они и являются разделом этой лирики. Отличает их только бóльшая лапидарность, вызванная еще бóльшей степенью обобщения и концентрации.
А обобщение в поэзии - это прежде всего взгляд, умение видеть вещи, события, себя, свою судьбу в освещении времени, истории, судьбы своей страны и всех народов. Умение ощущать себя частицей жизни и мира... И тогда простой полет ласточки может взорвать пороховые склады опыта и размышлений:
Так много ласточек летало
Почти с тех пор, как мир стоит,
Но их не помнят, их не стало,
А эта ласточка летит.
И ведь это не аллегория. Это на самом деле ласточка. Просто она имеет непосредственное отношение к нам - живет.
Для того чтобы так видеть, необходима культура. Впрочем, миф о том, что поэт может обойтись и без этого, бытовавший среди некоторых литераторов, уже умирает.
Над прошлым, как над горною грядой,
Твое искусство высится вершиной,
А без гряды истории седой
Твое искусство - холмик муравьиный.
Открывается книга знаменательным четверостишием:
Немало книжек выпущено мной,
Но все они умчались, точно птицы.
И я остался автором одной
Последней, недописанной страницы.
В этом четверостишии запечатлен момент той напряженной творческой жизни, которой жил Маршак. Так он иногда ощущал себя сам. Эта неудовлетворенность поэтична. В ней устремленность, полет...
Но, конечно, оценкой этой книги может служить не это, а другое, завершающее стихотворение:
Ведерко, полное росы,
Я из лесу принес,
Где ветви в ранние часы
Роняли капли слез.
Ведерко слез лесных набрать
Не пожалел я сил.
Так и стихов моих тетрадь
По строчке я копил.
Драгоценно это ведерко росы; так - по строчке и надо копить тетради стихов.
В заключение хотелось бы сказать, что книга хорошо издана, с любовью и интересно оформлена художником Д. Бисти. Жаль только, что в результате технической ошибки, нарушена воля автора - два диалектически связанных между собой стихотворения "Пускай бегут и после нас..." и "Не погрузится мир без нас..." поменялись местами.