"Я думал, чувствовал, я жил". - М.:
Советский писатель, 1988. С. 582-584.
А. Маршалл
Я встречал не много истинно великих людей. Слово "великий" имеет здесь значение не только для характеристики достижений человека, но и его личных качеств. В любой области культуры великий художник вовсе не обязательно велик и как человек. Но встречаются и такие, в ком достоинства художника сочетаются с истинно человеческими достоинствами. Одним из таких людей был Самуил Маршак.
Я познакомился с Маршаком 17 июня 1964 года, в день, когда у него началась последняя вспышка болезни, которая привела его к смерти. Маршак сидел за рабочим столом, среди книг и других сокровищ культуры, присланных ему из многих стран. Он сидел словно охваченный их объятиями - объятиями мудрости и знаний. И я подумал: мудрость и знания должны сами тянуться к нему, как достойному их хранителю. Ведь вся сложность и значимость мира бесплодны, пока не раскроет их человек, обладающий этими высокими качествами. А Маршак одарял мудростью своих читателей, всех, кто его знал.
Когда передо мной истинное творение искусства, я ощущаю это не только душой, но и всем своим существом. Кожа моя становится болезненно чувствительной, меня бросает в дрожь. Так было со мной, когда я стоял перед картиной Веласкеса в Эрмитаже, перед картиной Рембрандта, которую видел там же. Так бывает иногда, когда слушаю музыку Бетховена в исполнении прекрасного оркестра. Или когда читаю какой-нибудь сонет Шекспира или некоторые рассказы Чехова, Горького. Так было со мной и тогда, когда я встретился с Маршаком. Легкий трепет пронизал меня еще до того, как Маршак заговорил, и я почувствовал его душу, я уже знал, что судьба свела меня с великим человеком.
В каждом таком человеке, на мой взгляд, есть что-то от ребенка. Они никогда не теряют способности удивляться. Жизнь как бы всегда обещает им нечто прекрасное и высокое, они жадно идут навстречу этим откровениям даже тогда, когда телу их уже угрожает разрушение, смерть.
Взглянув в глаза Маршака, я увидел глаза ребенка, хотя в них светилась и мудрость, которая приходит лишь с опытом долгой жизни. Жизни, которая не озлобила его, не разрушила веру в Человека.
В своей книге "В начале жизни" Маршак говорит о ребенке: "Его жизнь - это цепь открытий". Слова эти, характеризующие детское мироощущение, приложимы ко всей жизни Маршака. Он постоянно находился в процессе открывания нового. И в тот последний свой рабочий день, когда уже дала себя знать болезнь, которая привела его к смерти, он расспрашивал меня как человек, жаждущий узнать нечто новое о детстве, - ибо мы беседовали с ним о детстве.
Мы говорили о глазах ребенка, которые видят в каждом цветке и каждой птице нечто удивительное и захватывающее, и о том, как легко утратить это чувство удивления, повидав тысячи цветов, множество птиц. Когда же мы оба признались в том, что из всех качеств детства мы больше всего хотели бы пронести через всю жизнь именно это чувство удивления, Маршак встал и обнял меня. Он хорошо знал, что способность видеть вещи как бы в первый раз является одним из самых ценных свойств, которое писатель должен хранить с "Начала жизни".
Об этой своей чудесной книге он сказал: "Я не намеревался писать историю своего детства: я пытался рассказать, что такое детство вообще".
И ему удалось это сделать. Книга эта - путь открытий не только Маршака, но каждого ребенка. Именно это и есть детство; в этом вся суть детства; здесь писатель дарит нам все очарование окружающего нас мира.
Маршак рассказывал мне о встречах с Горьким, о своем восхищении им. Он говорил о своей работе над переводами сонетов Шекспира, и я вспомнил при этом, как один московский шофер такси спросил меня: "Как по-вашему, действительно ли сонеты Шекспира так же хороши в оригинале, как в переводе Маршака?"
Рассказывая о своих переводах Бернса, Маршак сказал: "Китайцы переводили Бернса на китайский язык, пользуясь моими переводами. Теперь остается, чтобы какой-нибудь шотландский лингвист перевел китайский вариант вновь на английский, и получаются, - Маршак рассмеялся, - совершенно новые стихи".
Я всегда буду помнить Самуила Маршака таким - живым и энергичным, в блеске ума, который постоянно будет жить с нами в его книгах.