Главная > О Маршаке

Избранные произведения в 2 тт. Т. 1. - М.,
"Художественная литература", 1972. - С. 419-424.

Сергей Наровчатов

Добрый и давний друг

Жил в моей стране мудрый и старый писатель. Ему было уже немало лет, но если бы каждый из его учеников и почитателей отнял бы у себя по дню жизни, чтоб продлить его дни, он бы дожил, наверно, до тысячи лет. Но и без этого гипотетического допущения я уверен, что еще долгие годы его творчество будет радовать всех нас своими золотыми россыпями. В этом ему поможет та поистине всеобщая любовь, которой он окружен. Ведь еще люди моего поколения воспитывались на стихах поэта. Потом наши дети смеялись и плакали над ними. То же ожидает и детей наших детей, когда они подрастут. Завидная участь у старого поэта!

Нетрудно догадаться, о ком я веду речь. Самуил Яковлевич Маршак заслуживает еще более теплые слова. Но не для того пишется эта статья, чтобы напомнить о его заслугах перед русской литературой. Цель ее иная - рассказать о том последнем подарке, который оставил читателю его добрый и давний друг. Передо мной книга С. Маршака "Избранная лирика". Меня всегда поражала многоплановость и многосторонность его творчества. Бог детворы - автор "Человека рассеянного" и "Мистера Твистера", отличный драматург и прозаик, непревзойденный переводчик, открывший для русского читателя Бернса и заново прочитавший сонеты Шекспира, - казалось бы, что еще нужно талантливому человеку для того, чтобы его имя навсегда осталось в истории отечественной литературы? Но Маршак прежде всего Поэт с большой буквы.

В своей книге он выступил как мастер классически ясного и классически отточенного стиха. Читая его строки, невольно вспоминаешь ощущение от глотка родниковой воды, от которой, по народному выражению, даже "лоб ломит", до того она чиста и студена.

Величайшей ответственности перед людьми исполнены стихи поэта о времени, которого так много и мало отмерено каждому из нас на протяжении жизни. К сожалению, я сам не умею ценить свое время в соотношении с той полезной силой, которая могла бы выработаться мной для хороших людей в потерянные понапрасну дни, часы и минуты. Мудрый и добрый поэт знает цену минуты.

Дана лишь минута любому из нас,
Но если минутой кончается час -
Двенадцатый час, открывающий год,
Который в другое столетье ведет, -
Пусть эта минута, как все, коротка,
Она, пробегая, смыкает века.

Поэт вспоминает "первые минуты" своей жизни. Читая его стихи о детстве, я живо понял, откуда родился блистательный детский писатель Маршак. Яркое ощущение ранних дней своего земного бытия он перенес в зрелую его пору. Он и в семьдесят лет глядит на мир глазами удивленного ребенка. Не в этом ли секрет маршаковской обаятельности?

Очень весело в дороге
Пассажиру лет семи.
Я знакомлюсь без тревоги
С неизвестными людьми.

Все мне радостно и ново -
Горько пахнущая гарь,
Долгий гул гудка ночного
И обходчика фонарь...

Вся семья едет в далекий, незнакомый край, и все мальчику ново и по-волшебному чудесно. Конечно, вагонное жилье немного тесновато, "но открытое окошко перед столиком - мое!". А что за картины и картинки за вагонным окном! Тут и "ближний лес назад идет, а далекий - вместе с нами пробирается вперед". Тут и деревянные избушки, "конь с телегой на мосту". Вся милая и неповторимая Русь мелькает перед ребенком в промежутках станций и телеграфных столбов. Все точно, все любовно написано. Вы думаете, сильно с тех пор изменился Маршак?

Лет с тех пор прошло немножко...
Становлюсь я староват
И местечко у окошка
Оставляю для ребят.

Да, семьдесят лет - это не семь лет, но в ясном мироощущении поэта эта разница заметна лишь в огромном жизненном опыте, стоящем за каждой строкой, а не в той горестной пропасти, отделяющей во многих случаях старого от малого. А вдумайтесь в последние строки: окошко в незнаемый и незнакомый мир до конца не просмотрено всеми нами и самим Маршаком. Но пусть сейчас и наши ребята - дети и внуки - вдосыта заглядятся в него. Быть может, они-то увидят, что нам не дано и не придется увидеть. И это увиденное, надеемся, будет лучше того, что стояло перед нашими глазами.

Один великий мастер стиха бросил как-то глубочайшую по мысли фразу, которая при ее категоричности была быстро и пошло истолкована разными обывателями от литературы: "Поэзия, прости Господи, должна быть немного глуповата". Автор "Медного всадника" и "Евгения Онегина" меньше всего думал, что его слова будут истолкованы в обидно прямом смысле.

Поэзия должна стремиться к первозданной простоте и чистоте, когда за каждым словом стоит его основной и непререкаемый смысл. Здесь мудрость смыкается с детскостью: словам возвращается их первоначальное значение. Лишь стояла бы за ними мысль. Сейчас много говорят о знаменитом "подтексте" Хемингуэя. Но у этого любимого мною писателя я прочел одну фразу: "Закат был красив". Причем это одна из ключевых фраз рассказа. Чехов восторгался школьным сочинением маленькой девочки, написавшей действительно великолепную фразу: "Море было большое". Вот где ключ к пониманию пушкинских слов. И этот ключ со спокойным и грустным ощущением сложности и простоты векового спора взял в свои руки Маршак. Вот стихи, подтверждающие мою мысль:

...В чаще муравейники не спят -
Шевелятся, зыблются, кипят.

Да мелькают белки в вышине,
Словно стрелки, от сосны к сосне.

Этот лес полвека мне знаком.
Был ребенком, стал я стариком.

И теперь брожу, как по следам,
По своим мальчишеским годам.

Но, как прежде, для меня свои -
Иглы, шишки, белки, муравьи.

И меня, как в детстве, до сих пор
Сто ворот зовут в сосновый бор.

Опять перекличка, или, если не употреблять это надоевшее слово, перезов нескольких поколений российской культуры.

Поэтическая молодежь с необычайной легкостью на словах открещивается от традиций. Однако она, сама не замечая, вбирает в себя традиции (хорошие или плохие - другой разговор) и, трансформируя их, передает еще более юным. Пусть примером для трансформации и передачи традиций для подлинного новаторства и смелости служит для них С.Я. Маршак.

- Глубокоуважаемый
Вагоноуважатый!
Вагоноуважаемый
Глубокоуважатый!
Во что бы то ни стало
Нам надо выходить.
Нельзя ли у трамвала
Вокзай остановить?

Эти строки, которые сейчас знает наизусть почти каждый ребенок дошкольного возраста, вполне "обытованные" и примелькавшиеся, являли в свое время, да и сейчас являют пример великолепного мастерства веселой игры словами, изумительной выдумки.

В последней своей книге Маршак кристально строг в эпитетах и сравнениях. "Краснопёрые" карельские сосны соседствуют с цветком, "почти как уголь черным, лоснистым, точно кожа у коня". Ландыш у него "прохладен, хрупок и душист". Зимой "вокруг белеющих прудов кусты в пушистых полушубках".

А как любит поэт людей! Написав эту банальную фразу, я подумал, что можно было бы высказаться пооригинальнее. Но миллионы людей на всех языках произносят еще более банальные слова: "Я тебя люблю", - а они никак не стареют, эти слова. И не только радость, но и печаль окрашивает эту любовь в свои матово-серебристые тона. Пять стихотворений, посвященных "Т. Г.", невольно воскрешают в памяти пушкинские строки: "Печаль моя светла..." Поистине прекрасны строки, посвященные поэтом памяти любимой женщины:

Ты горстью пепла стала, ты мертва,
Но помню, как у смертного порога
Произнесла ты медленно слова:
- Люблю я сильно, весело и строго.

Ты, умирая, силы мне дала,
Веселье, чтоб его раздал я многим.
И вот проходят все мои дела
Перед твоим судом, простым и строгим.

Поэт и сам любил "сильно, весело и строго" и поэтому "слышал", как думают люди, "идущие взад и вперед" в уличном шуме. А это редкостный дар - слышать думы людей. Маршак, получив этот слух, сумел развить его и обострить до предела.

Для меня С.Я. Маршак, как всякий большой поэт, не просто отличный художник, но и жизненный учитель. Сколько раз я с грустью убеждался, что порой проходил мимо неповторимого и огромного счастья, надеясь на нечто еще большее. А на поверку оказывалось, что счастье отнюдь не в образе огненной жар-птицы, а в облике девушки-чернавушки стояло рядом со мной...

Мы принимаем все, что получаем,
За медную монету, а потом -
Порою поздно - пробу различаем
На ободке чеканно-золотом.

Вот как сказал об этом Маршак. Хорошо сказал.

Нельзя пройти мимо одной из основных черт творческого пути поэта - его глубокого интернационализма. Аргументировать это положение нет никакой необходимости. Человек, посвятивший всю свою жизнь идее сближения разноязыких и далеких друг от друга народов, имеет твердое и спокойное право сказать о себе:

А гордый стих и в скромном переводе
Служил и служит правде и свободе.

Правде и свободе служит вся поэзия Самуила Яковлевича Маршака. Последняя книга его оригинальных стихов - доказательство немеркнущего таланта большого художника, одного из виднейших мастеров современной поэзии. В его книге десять разделов. Из каждого я взял по нескольку строк и попытался их прокомментировать. Не коснулся я лишь первого и хочу словами из одного стихотворения, включенного в него, закончить статью:

Но часто жизнь бывает к нам сурова,
Иному век случается прожить,
А он не может значащее слово
Из пережитых горестей сложить.

С.Я. Маршак сложил это значащее слово. И оно, это слово, будет долго и громко звучать в истории советской литературы.

1963

При использовании материалов обязательна
активная ссылка на сайт http://s-marshak.ru/
Яндекс.Метрика