Литературная газета. 1966. 24 сентября. С. 3.
З. Паперный
Мы живем в эпоху заменителей - то и дело читаем в газетах о полиэтилене вместо кожи, о прессованной бумаге вместо металла.
Может быть, первое, что отличает действительно художественную литературу от техники, - отсутствие взаимозаменяемых деталей.
Для настоящего поэта нет синонимов. Он ищет единственное слово, которому нет замены. Доводит рукопись до такой окончательности, что из нее, как из песни, слова не выкинешь.
Кто знал С.Я. Маршака, помнит, как он бился над строкой, повторял ее, выверял на слух, просил почитать ему, чтобы послушать свои стихи со стороны.
Когда в редакцию приходила статья Маршака, сотрудникам, в сущности, делать было нечего: не то что бы слово - запятую заменить никто не решался. Работа оставалась только для корректоров.
Однажды я застал Самуила Яковлевича за работой - перед ним лежал свежий номер "Литературной газеты" с его стихами и он правил их - что-то вычеркивал, вписывал. Сначала я не понял, что он делает. Ведь газета уже вышла.
- Все равно, - он ответил. - Не нравится мне. Хочу переделать.
Печатные строки под его пером снова превращались в черновик. Все начиналось сначала.
А как он страдал, обнаруживая в своих стихах или статьях опечатку. Он ощущал ее физически болезненно, как будто она была не на странице книги, а на его собственной коже - как ноющая ссадина, незаживающая ранка.
Его текст был частью его самого. Изменить что-нибудь в тексте без его ведома и согласия - все равно, что резать по живому.
Да и кто отважился бы хозяйничать в его текстах?
Казалось бы.
Но вот была написана опера по сказке-пьесе С.Я. Маршака "Кошкин дом". А. Лурье, человек, исполненный веры в свои творческие возможности, взялся - ни больше ни меньше - написать некоторые сценки за Маршака.
Тили-тили-тили-бом!
Театр наш ставит "Кошкин дом" -
Пьесу интересную
Автора известного.
С первых же строк слова расползлись и повернулись друг к другу боком.
Далее рассказчик выкрикивает:
Все места свои займите!
Проходите, проходите!
Девочка, быстрей, быстрей!
И ты, мальчик, поскорей!
Что можно сказать об этих стихах? Скорее они были бы уместны, если б их сочинили та самая девочка или тот самый мальчик, к которым они обращены.
Желая заинтересовать юных зрителей, рассказчик обещает:
Вы увидите, ребята,
И грачей и поросяток,
(определенно, падежи мешают А. Лурье рифмовать)
И наседку, и свинью,
И котяток, и козу.
Можно спорить, насколько "свинья" рифмуется с "козой". Может быть, с точки зрения ультрасовременной поэтики это и допустимо. Но бесспорно одно: во всех этих стихах колоритно проступает манера пишущего, даже отдаленного отношения к С.Я. Маршаку не имеющая.
Стихотворный монолог рассказчика кончается словами:
А еще вам по секрету
Я скажу, что сказку эту
Мы начнем чрез пять минут -
Все артисты уже ждут.
Здесь, кажется, слова придавлены стихотворным размером: чего стоит одно только это сердешное "ýже", потерявшее сходство с самим собой.
Случай со стихами "за" Маршака - особенно очевидный, до примитивности наглядный. Возникают и более сложные ситуации.
В первом номере "Звезды" за этот год в разделе публикации В. Разова напечатала одну из последних статей Маршака - "В чем бессмертие поэзии?".
Читаем: "Искусство, как и наука, - единственный в своем роде метод познания жизни".
Что-то не очень похоже на стиль Маршака. Оказывается, перед нами не оригинальный текст, а перевод его статьи с английского, при этом не слишком точный.
В тексте, опубликованном английской газетой "Дейли уоркер" (откуда и сделан обратный перевод), говорится, что искусство не "единственный", а полноправный метод познания жизни.
Вольно переведено и заглавие статьи. Вряд ли в духе С. Маршака широковещательное "В чем бессмертие поэзии?". В английском тексте статья названа - "Как сохранить жизненность поэзии в наши дни?". На этот вопрос и отвечал Маршак в своем интервью.
Почему редакция журнала не проверила точность перевода, предложенного ей В. Разовой?
Л. Рубинштейн напечатал один из вариантов рассказа С. Маршака "Замок Инчикуина" сразу в двух местах - в "Литературной России" от 19 августа с. г. и в "Детской литературе" (№ 8). Он тоже не изнурял себя проверкой. В результате он и две редакции заставляют С.Я. Маршака десять раз называть третий по величине город Ирландии Лимерик - "Лимерином".
А Самуил Яковлевич был в этом городе; как поэт отдал дань стихотворной форме, названной по имени города "лимериком".
Как видим, творческие импульсы проявляются у людей по-разному: одним хочется говорить от себя непосредственно, у других это желание осуществляется окольным путем, так сказать, с пересадкой.
Таким людям надо строго сказать: литература - дело сугубо индивидуальное: хочешь писать, не можешь молчать, - пиши, но только от себя лично, а не "за" и не "вместо".
И уж тем более - не за Маршака.