Вопр. рус. лит. Львов,
1985. Вып. 2. С. 100-105.
А.А. Рысак, доц.,
Луцкий пединститут
Советский читатель знает С. Маршака как поэта-лирика, сатирика, драматурга, "основоположника-детской литературы" (М. Горький). Видное место занимает С. Маршак и в ряду советских поэтов-переводчиков. Он переводил на русский язык, Шекспира и Бернса, Блейка и Вордсворта, Китса и Киплинга, Шелли и Петефи, Тувима и Туманяна, Нерис и Гулиа, латышскую, венгерскую народную поэзию, английские и шотландские народные баллады. Многие из этих переводов вошли в золотой фонд русской литературы. С. Маршак сумел передать своеобразие переводимых авторов, сохранить лицо каждого из них. А. Твардовский писал: "Он сделал Бернса русским, оставив его шотландцем" [6, т. 3, с. 789].
Каковы же основополагающие принципы переводческой работы С. Маршака? Мерилом всякого художественного перевода является прежде всего точность, которая, по мнению самого переводчика, "дается только смелому воображению, основанному на глубоком и пристрастном знании предмета" [2, с. 235].
Следуя великим традициям русской школы художественного перевода, С. Маршак всегда стремился создать такой перевод, который воспринимался бы как исконно русское творение, вдохнуть в иноязычное произведение новую жизнь. Одна из главных особенностей переводов С. Маршака - обладание "очарованием свободной поэтической речи" [6, т. 3, с. 783]. В свое время исследователи его творчества уже подчеркивали, что, работая над оригиналом, поэт заглядывал не только в книгу, но и в жизнь.
Обобщая высказывания С. Маршака разных лет о художественном переводе, можно констатировать, что они охватывают целый круг проблем, касающихся личности переводчика, его ответственности перед читателем; условий творческого содружества переводчика с автором оригинала; переводческого мастерства, качества перевода.
Расшифровывая первую группу проблем, следует акцентировать на уровне мировоззрения, жизненном опыте переводчика, его связях с современностью. "Переводчик не стоит вне идеологической борьбы и не освобождается от идеологической ответственности" [5, т. 6, с. 354]. "Поэт-переводчик (стихотворец или прозаик) не может и не должен быть глух к голосу своего времени" [5, т. 6, c. 353]. "Без связи с реальностью, без глубоких и пристальных наблюдений над жизнью, без мировоззрения в самом большом смысле этого слова, без изучения языка и разных оттенков устного говора невозможна творческая работа поэта-переводчика, - утверждал С. Маршак. - Чтобы по-настоящему, не одной только головой, но и сердцем понять мир чувств Шекспира, Гете и Данте, надо найти нечто соответствующее в своем опыте чувств. В противном случае переводчик обречен на рабское, лишенное всякого воображения копирование" [3, с. 64-65].
Вторая группа проблем предусматривает прежде всего духовное родство с переводимым автором, влюбленность в него. "Зная творческий; путь поэта, его давнее, внимание к фольклору, - подчеркивает Б. Галанов, - легко объяснить интерес Маршака-переводчика к английским и шотландским .народным балладам, от которых дорога ведет прямо к Шекспиру и Бернсу, легко объяснить прочный интерес к свободолюбивой и очень народной по самому своему духу музе Петефи и Леси Украинки, Саломеи Нерис и Льва Квитко, Ованеса Туманяна и замечательного белорусского поэта-демократа Франтишека Богушевича" [1, с. 234].
С. Маршак требовал от себя и других "научиться так глубоко и тонко понимать содержание и стиль переводимого текста, чтобы, безошибочно чувствовать, какое слово мог бы сказать автор или его герой и какое было бы им чуждо" [2, с. 236]. "Переводчик поэтических творений неизбежно окажется механическим перелагателем, если для него мысли, чувства, воля переводимого поэта не станут живыми и своими" [5, т. 6, с. 353].
Что же касается собственно процесса перевода, то здесь внимание акцентировалось на таких вопросах:
- совершенное владение родным языком - "Язык перевода должен быть столь же богат и чист, как и язык оригинального произведения" [2, с. 238];
- бережное сохранение духа оригинала, естественности его звучания, переводческие "свобода и необходимость"; требующие по возможности ближе придерживаться размера и ритма оригинала, передавать в переводе основной замысел поэта. С. Маршак решительно выступал против буквальной точности, которая ведет к насилию над своим языком, к потере поэтической ценности переводимого. Но в то же время предостерегал против чрезмерно вольного обращения с текстом подлинника, которое сплошь, и рядом приводит к искажению оригинала, стирает его индивидуальные и национальные черты;
- мастерство перевоплощения -.переводчик должен "как бы перевоплотиться в автора и, во всяком случае, влюбиться в него, в его манеру и язык, сохраняя при этом верность своему языку и даже поэтической индивидуальности". [5, т. 6, с. 374].
- талант переводчика - "художественный перевод должен быть делом подлинного искусства" [2, с. 239]. Не случайно С. Маршак решительно настаивал: "Лучше совсем отказаться от перевода художественного произведения, чем перевести его плохо или посредственно" [2, с. 236].
Будучи глубоко убежденным в том, что перевод стихов - высокое и трудное искусство, С. Маршак выдвинул два казалось бы парадоксальных положения: "Первое. Перевод стихов невозможен. Второе. Каждый раз это исключение" [5, т. 6, с. 375].
Все эти теоретические обобщения подтверждает переводческая практика поэта, в частности, его переводы произведений Леси Украинки, которая была ему особенно близка и свободолюбивыми мотивами, и интернациональным пафосом, и высокой гражданственностью, и отношением к слову как оружию.
В качестве переводчика украинской поэтессы С. Маршак впервые предстал перед русским читателем в 1944 г. (стихотворение "Черешни", в оригинале - "Вишеньки"). Вот как звучат в его трактовке две последние строфы этого стихотворения:
- Ой, вишенки-черешенки,
Налились вы соком!
Отчего же вы растете
На суку высоком?
"Кабы выросли пониже,
Мы бы не поспели,
Кабы выросли поближе,
Нас давно бы съели" [4, с. 118].
В оригинале:
"Ой вишеньки-черешеньки,
Червонiї, спiлi,
Чого ж бо ви так високо
Виросли на гiллi!"
"Ой того ми так високо
Виросли на гiллi, -
Якби зросли низесенько,
Чи то ж би доспiли?" [7, т. 1, с. 227].
Удачно найдены здесь необходимые соответствия для передачи семантической и образной структуры оригинала. Как видим, иногда это достигалось при помощи определенных трансформаций, в частности синтаксической перестройки. Особенно хотелось бы обратить внимание на прием компенсации, которым мастерски пользуется переводчик. Стремясь придать переводу естественное звучание в соответствии с нормами русского языка и избегая буквализма, С. Маршак передает качественные признаки описательно, подключая к активному восприятию читательский опыт. Правда, образная структура оригинала несколько нарушена, но содержащаяся в тексте смысловая информация в общем-то сохранена. Потеря важных эпитетов червонiї, спiлi, указывающих на конечный результат процесса созревания, восполнена функциональным адекватом. Ведь вишни, которые налились соком, - это, разумеется, спелые, как правило, красные ягоды. Для сопоставления укажем, что в довольно удачном переводе этого стихотворения, принадлежащем Е. Благининой, образ спелых вишен потерян:
"Ой, вишенки-черешенки,
Закричали детки, -
Почему вы так высоко
Выросли на ветке?" [8, т. 1, с. 58].
С. Маршак вслед за Лесей Украинкой передает непосредственность, простоту и удивительную поэтичность детского мировосприятия, ибо своей главной задачей он считал не буквальное воссоздание оригинала, а сохранение свойственной первоисточнику "живости, красочности, остроты мысли и жара чувства" [2, с. 237]. Какими же путями, при помощи каких приемов достигает С. Маршак высокой степени адекватности?
Путей здесь много: и "особое чутье", и мастерство перевоплощения, и удивительная способность к соизмеримости "утрат-приращений", и глубокая "расшифровка" подтекста... Мы же попытаемся рассмотреть лишь проблему лексических соответствий и связанных с ней видоизменений.
В активе С. Маршака очень выразительный перевод стихотворения "Слово мое, почему ты не стало...". Среди имеющихся шести русских прочтений (М. Старицкого, М. Комиссаровой, Е. Благининой, Б. Котлярова, А. Уварова, С. Маршака) лучшими следует признать переводы М. Комиссаровой и С. Маршака, которые поэзию перевели поэзией, удачно воссоздав важные смысловые и эмоциональные оттенки оригинала. Как и украинская поэтесса, переводчики адресуют слово-оружие мстителям.
При сопоставлении оригинала и перевода С. Маршака стихотворения "Слово..." мы увидим довольно-таки высокий процент прямых лексических соответствий - более 60. В ряде случаев встречаем всевозможные грамматические трансформации: от замены единственного числа на множественное (вражого серця - вражьих сердец) до замены части речи (твердинi тиранiв - тюрьма вековая).
Небезынтересны переводческие видоизменения, которые можно классифицировать так: 1) переводческая интерпретация, когда сумма качеств отдельных слов концентрируется в одном слове (гострий, безжалiсний меч - яростный меч). Как видим, эпитетное крещендо оригинала, выраженное двумя словами, суммируется в одном; 2) возбуждение образа-символа, его более частое употребление (щира, гартована мова - верный клинок, закаленное слово). Разумеется, здесь верный клинок - вовсе не для замещения эпитета щира (ведь не дословный же перевод!), а для подчеркивания доминантного образа-символа. Соседство же прямого и переосмысленного значений как линейное смещение имеющихся в оригинале вариантов лишь усиливает их читательское восприятие; 3) переводческая дешифровка образа, наполнение его переводческим мироощущением (з гуком нових, не тюремних речей - с громом живых, не тюремных речей).
Уже в первой строфе С. Маршак демонстрирует мастерство творческого перевоплощения.
В оригинале:
Слово, чому ти не твердая криця,
Що серед бою так ясно iскриться?
Чом ти не гострий, безжалiсний меч,
Той, що здiйма вражi голови з плеч? [7, т. 1, с. 143].
В переводе:
Слово мое, почему ты не стало
Твердым, как сталь боевого кинжала?
О, почему ты не яростный меч,
Головы вражьи срубающий с плеч? [9, с. 76].
И содержательный план строфы (обращение к слову, уподобление слова оружию, определение направленности его действия), и ее ритмически-интонационная организация (четырехстопный дактиль, лирически-публицистический пафос, доверительность высказывания) нашли свои полноценные адекваты в русской одежде слова. Образ "твердая криця, що серед бою так ясно iскриться" передан более обобщенно ("сталь боевого кинжала"), но восполнение "веса" произошло за счет очень выразительного эпитета (боевого), который своей семантикой вызывает почти адекватные ассоциации. Думается, что и упомянутый эпитет яростный уравновешивает эпитеты оригинала гострий, безжалiсний.
Иногда переводчик даже усиливает заданные оригиналом акценты:
Вигострю, виточу зброю iскристу,
Скiльки достане снаги менi й хисту,
Потiм її почеплю на стiнi
Iншим на втixy, на смутой менi [7, т. 1, с. 144].
В переводе:
Выточу, высветлю сталь о точило,
Только бы воли и силы хватило.
Будет сверкать мой клинок на стене
Всем напоказ, укоризною мне [9, с. 77].
Снага й хист стали волей и силой, что в общем-то, учитывая контекст стихотворения, звучит целиком убедительно, как впрочем и трансформация образа зброя... на смуток →клинок... укоризною. Третья строка цитируемой строфы ("Будет сверкать мой клинок на стене") вовсе не отсебятина переводчика, как это может показаться на первый взгляд. В оригинале и вправду здесь нет качественной характеристики, лишь констатация действия, ("Потiм її почеплю на стiнi). Но, с другой стороны, у Леси Украинки этот клинок, разумеется, сверкающий. Ведь в первой строфе наличествует его прямая характеристика ("криця, що... ясно iкриться").
В целом же русский перевод стихотворения украинской поэтессы сохраняет мировоззрение Леси Украинки и в то же время раскрывает мир С. Маршака - наблюдательного читателя, вдумчивого критика, талантливого поэта, мастера творческого перевоплощения.
Несомненной близости подлиннику как в передаче основного смысла, так и в воссоздании ритмических, лексических,и синтаксических особенностей оригинала средствами русского языка достиг поэт в переводе стихотворения "Кто вам сказал, что я хрупка..."
Кто вам сказал, что я хрупка,
Что с долей не боролась?
Дрожит ли у меня рука?
И разве слаб мой голос?
А если были в нем слышны
И жалобы и пени,
То это бурный плеск весны,
Не мелкий дождь осенний... [10, т. 1, с. 338].
Перед нами исконно русское стихотворение, но вместе с тем в нем сохранены в значительной мере способ мышления, манера самовыражения украинской поэтессы.
Все ли переводы С. Маршака из Леси Украинки равноценны по своим; художественным достоинствам?
"Художественный перевод должен быть делом подлинного искусства, - подчеркивал переводчик. - А это искусство, как и всякое другое, сопряжено с поисками, счастливыми находками и неизбежным риском" [2, с. 239]. И, естественно, никто не застрахован от неудач. Даже крупный мастер. Есть невыразительные переводы и у С. Маршака ("Побегу я в бор дремучий...", "Калина"), но не они определяют его творческий облик.
В своих лучших переводах С. Маршак убедительно доказал, что уровень перевода определяется не только размерами таланта и мастерства. "Переводчику так же необходим жизненный опыт, как и всякому другому писателю" [3, с. 66]. Поэт хорошо знал и ценил поэзию Леси Украинки, восторгался силой ее поэтического слова, пристально вчитывался в переводимый текст, настойчиво искал и в большинстве случаев находил необходимые адекваты. Бережное отношение к тексту, стремление к высокой точности и поэтичности перевода привели, с одной стороны, к максимальному использованию лексических соответствий, а с другой - ко всевозможным трансформациям, крайне необходимым для осуществления подлинно реалистического перевода. Эти трансформации, как следует из наблюдений над переводческой практикой С. Маршака, проявляются, кроме грамматических видоизменений, в переводческой интеграции и дешифровке образа, а также в его более частотном употреблении, особенно, если это касается доминантного образа-символа.
Примечания
1. Галанов Б. С.Я. Маршак. Жизнь и творчество. М., 1965. 312 с. ↑
2. Маршак С. Воспитание словом. М., 1964. 584 с. ↑
3. Маршак С. Право на взаимность. М., 1973. 165 с. ↑
4. Маршак С. Сказки, песни, загадки. Л., 1944. 137 с. ↑
5. Маршак С. Собр. соч. В 8-ми т. М., 1968-1972. ↑
6. Твардовский А. О переводах С.Я. Маршака. - В кн.: Маршак С. Соч. В 4-х т. М., 1959. ↑
7. Украйнка Леся. 3iбр. творив. У 12-ти т. К., 1975-1979. ↑
8. Украинка Леся, Собр. соч. В 3-х т. М.,1950. ↑
9. Украинка Леся. Избранное. М.; Л., 1954. 368 с. ↑
10. Украинка Леся. Собр. соч. В 4-х т. М., 1956. ↑
Статья поступила в редколлегию 18.02.84.