В.В. Лебедев. "С. Маршак. В. Лебедев. Цирк"
"Советский художник". М., 1975. С. 4-7.

Ю. Герчук

"Цирк"

Иллюстрация - искусство, порожденное литературой и ей подчиненное. Художнику задан текст, и лишь на его канве он вправе вышивать свои узоры - трактовать и толковать его, дополнять зримыми подробностями. Свобода его фантазии ограничена.

Встречается, однако, хотя и гораздо реже, другое, обратное соотношение графики и литературы. Писатель идет за художником, пишет текст к уже готовым рисункам, по-своему раскрывает и толкует их. Всего органичнее этот метод работы проявляется в книгах для детей, где рисунок нередко важнее текста и занимает больше места в книге. Недаром ведь малыши большей частью уверены, что книжки для них вообще делаются именно так - "сперва надо нарисовать картинку, потом написать"¹.

Большим мастером такой "словесной иллюстрации" готовых рисунков был С.Я. Маршак. Уже его знаменитые (и много раз потом иллюстрированные талантливыми художниками) "Детки в клетке" родились первоначально как стихотворные подписи к рисункам английского художника-анималиста Сесиля Олдина². А годом позже этим же способом был сделан и "Цирк". "На память о своих ранних впечатлениях я написал для детей книжку в стихах с коротким названием "Цирк". Стихи были как бы подписями к замечательным рисункам В.В. Лебедева", - писал С. Маршак в 1960 году, в заметке, сопровождающей публикацию одной из поздних редакций его стихотворения³.

Именно на яркой обложке "Цирка", появившейся на книжных прилавках в последние дни 1924 года, эти два имени - "С. Маршак, В. Лебедев" впервые стали рядом, одинаково крупно, на равных правах и по-плакатному броско. Потом такое сочетание имен стало привычным, появлялось на десятках изданий. Вопреки обычаю, отводящему фамилии иллюстратора второе, подчиненное, место на титульном листе или обложке художник и поэт выступали теперь как соавторы, вне зависимости от того, писал ли Маршак стихи к готовым рисункам, как в "Цирке", или наоборот - Лебедев иллюстрировал уже написанные стихи.

Это была демонстрация нового принципа совместной работы, общего для обоих понимания книги как неразрывного целого, где стихи принимают зримую, порой почти осязаемую форму, а рисунки получают живое движение, входят в четкий стихотворный ритм. Неразрывное смысловое, стилевое, ритмическое единство текста и изображения было достигнуто в первых же совместных работах Маршака и Лебедева, достигнуто как будто очень легко, весело, но на самом деле - на основе высокой художественной культуры и немалого творческого опыта.

В. Лебедев. Плакат "Красноармеец и матрос". 1920

Для Лебедева это был прежде всего опыт плаката, знаменитых петроградских "Окон РОСТА", которые он делал в 1920-1921 годах: "Прохожие останавливались у стекла с большой трещиной, читали телеграммы РОСТА, написанные от руки. Возле этих телеграмм висели плакаты В.В. Лебедева, исполненные клеевыми красками.

Плакаты поразили меня сразу же. Какая-то веселая энергия наполняла это искусство. Формы были обобщены до геометрической простоты, но предметность не терялась. Это была потешная, детская простота, меткость изображения основных черт предмета. Пролетарий с размаху выметал врагов рабочего класса. Маленькие буржуи и кулаки кувыркались под огромной красной метлой, задрав кверху желтые и серые ножки. А рядом, на другом листе, широким, неостановимым шагом, грозно держа винтовки наперевес, шагали матрос, с развевающимся по ветру синим воротником, и красноармеец в желтом тулупе. Здесь было то, к чему я бессознательно тяготел: народная лубочная яркость, экспрессия выражения, радость ощущения жизни". - Так вспоминает об этих плакатах Г. Козинцев, увидевший их свежими в витринах на углу Невского и Михайловской улицы⁴.

Ту же самую "детскую потешную простоту", "paдость ощущения жизни" вместе с броскостью лаконичного плакатного языка и естественностью сочетания рисунка со словом перенес Лебедев в свои детские книжки середины 20-х годов - "Мороженое", "Цирк", "Багаж". Собственно говоря, его "Цирк" сам был почти что серией плакатов, точнее - цирковых афиш, только собранных в книжку. Каждую страницу можно было бы увеличив превратить в плакат, расклеить по афишным щитам или даже, без ущерба для выразительности, растянуть хоть во всю высоту фасада цирка. Каждая страница была сделана по всем законам этого энергичного, громкого, уличного искусства.

Такое вторжение плаката в книгу не было случайным. Бурно развивавшийся плакат тянул за собой на улицу камерную книжную графику, учил ее своему звонкому, резкому языку. С этим и пришло в книгу новое поколение художников - поколение Лебедева.

"Революция провела у нас колоссальную просветительную и пропагандистскую работу. Традиционная книга была разорвана на отдельные страницы, в сто раз увеличена, более красочно расписана и как плакат вывешена на улицу... Если бы мы сегодня репродуцировали несколько плакатов в размере обычной книги и собрав их тематически переплели их, то получилась бы весьма своеобразная книга"⁵, - писал Эль Лисицкий. Собственно, у Лебедева, к началу работы над его "плакатными" книжками со стихами Маршака уже был на счету именно такой сборник плакатов - литографски воспроизведенных в небольшом формате листов РОСТА⁶.

В. Лебедев. Плакат "Работать надо - винтовка рядом". 1921

В маленькой книжечке эти плакаты производят своеобразное впечатление. Менее заметна их злободневность, "уличность", агитационный пафос, зато острее выделились стилистическое единство, своеобразие художественного почерка Лебедева, четкость его творческих принципов.

Геометризованные, строго плоскостные композиции не скрывали своего органического родства с новейшими живописными исканиями. В то же время в них была совсем не свойственная "левой" живописи наглядность, убедительная изобразительность. Схематичные, почти лишенные деталей фигуры оживали в движении, переданном не столько изобразительно - позой, сколько ритмически - динамикой ярких цветовых плоскостей. Плотно ложащийся на бумагу контрастный, порой нарочито грубоватый цвет оказывался весомым, тяжелым, упругие простые контуры уверенно лепили из него фигуры. Лебедев не нуждался в моделировке, чтобы придать этим плоским разноцветным силуэтам осязаемую пластичность.

Почти так же строит он и рисунки в "Цирке" - обобщенно, плоскостно, используя ритм и пластику контрастных цветовых пятен, их упрощенную, но упруго напряженную, не геометризированную до сухости форму. Исчезла лишь некоторая небрежность плакатов - быстрых, "сиюминутных" рисунков клеевой краской. Она сменилась тщательной отработанностью прекрасно использованной Лебедевым литографской фактуры. Это тоже было одним из его художественных принципов: полное владение материалом и техникой, выявление и использование их возможностей и достоинств. И впоследствии, будучи художественным редактором детского отдела ленинградского Госиздата, Лебедев требовал того же от своих учеников и помощников: "И перенесите свой рисунок на литографский камень сами. Должна чувствоваться авторская рука"⁷.

Может показаться, что яркие цветовые заливки в "Цирке" вовсе и не требуют особенных литографских сложностей. На самом же деле цвет разработан очень разнообразно и тонко. Серо-голубая зернистая фактура поверх серой плашки осязаемо лепит шероховатый массив слоновой туши. Желтая краска, почти не видимым слоем ложась на черную, отличает все-таки матовую кожу негритянки от ее блестящих волос. "Схематизм", которым художника позднее не раз попрекали, вовсе не был огрублением, упрощением художественных задач. Напротив - эти задачи решались очень остро и точно, создавая звонкий, яркий, удивительно праздничный образ эксцентрического, экзотичного зрелища, особого, циркового мира, где все неожиданно и непривычно, где люди ведут себя по-особенному, нарушая порой не только законы житейской логики, но, кажется, и законы самой природы.

Для этого Лебедев и наполняет книжку персонажами необычными, уже сам облик которых далеко уводит за пределы обыденности: здесь и отчаянно белозубый негр-жонглер, разряженный в цвета американского флага, и изящная негритянка на проволоке, и зеленоватая мулатка. А рядом - пестрые красноносые клоуны и черноусый силач, и "прекрасная мисс Дженни" - наездница, и грубовато-мясистая "мамзель Фрикасе", и, наконец, животные - любимые персонажи Лебедева, изображенные (хотя это и не бросается в глаза), не так гротескно, гораздо пластичнее и мягче, чем люди. Ведь люди здесь - не индивидуальности, а маски, цирковые амплуа. И как персонажи плакатов, обобщаясь почти до символа, теряли всякие индивидуальные черты ради усиления основной - социальной, "родовой" характеристики: "рабочий", "матрос", "буржуй" - так клоуны в "Цирке" как бы целиком состоят из признаков своей маски. Но это не значит, что мгновенно схватываемый глазом, лаконичный рисунок так же быстро и пролистывается, уходит. Нет, в отличие, скажем, от почти одновременно выпущенного "Мороженого", с его быстрым, бойким ритмом, "Цирк" - "медленная" книжка. Каждая страница в ней - целый цирковой номер, законченный и отделанный. Экспрессивные по позам и жестам композиции строго уравновешены, замкнуты. Все они вписаны в спокойную, статичную форму - квадрат, лишь строчками текста сверху и снизу дополненную до вертикального формата книжки. Каждая страница - остановка, требующая неторопливого разглядывания почти как отдельный лист. И при кажущейся простоте, все они дают для этого достаточно материала - точно отобранных подробностей, найденных и ритмически отточенных жестов.

В. Лебедев. Иллюстрация к стихотворению С. Маршака "Цирк". 1929

Нарядная, праздничная - как само цирковое представление, полная очень циркового и очень детского юмора, при всей своей условности - очень конкретная, эта книжка легко и смело вводила своих неискушенных зрителей не только в такой привлекательный для них мир цирка, но и в мир большого изобразительного искусства.

Так художник и поэт дерзко ломали устоявшиеся каноны сусально-нарядной и жеманно-благопристойной детской книжки. Разумеется, это требовало немалой творческой смелости. В одной из тетрадей Маяковского, среди заметок, связанных с обсуждением его "Сказки о Пете" в "Комиссии по созданию новой детской книги", есть странная фраза: "Фрикасе - надо". Очевидно, вместе со своей сказкой он защищал там и очень ему понравившийся "Цирк" Маршака и Лебедева, отстаивал самый озорной и грубоватый их образ: "Мамзель Фрикасе на одном колесе"⁸.

Лебедев вернулся к "Цирку" через несколько лет, работая над иллюстрациями к сборнику детских стихов Маршака "Веселый час". Теперь он заново иллюстрировал строчки, возникавшие когда-то как подписи к его же рисункам. К этому времени сам Лебедев успел уйти и от плакатов, и от своей жестковатой, "супрематической" стилистики середины 20-х годов. Да и задача новых рисунков была совершенно другая - они входили теперь лишь одним звеном в целую цепь иллюстраций ко всему сборнику, должны были сохранять стилистическую связь с ними. Лебедев решил их в совсем ином - порхающе-легком, до зыбкости подвижном ритме беглого черного рисунка пером и кистью. Эта свободная манера напоминала его собственные наброски балерин и натурщиц и была характерна вообще для книжной графики рубежа 20-х и 30-х годов, когда многие художники искали той же непринужденной легкости как бы на лету схваченного впечатления. Живые, артистичные, очень точные, несмотря на кажущуюся небрежность,- эти рисунки давали другой, изящный и динамичный образ цирка.

Эти же иллюстрации были воспроизведены в сборнике С. Маршака "Сказки, песни, загадки". (М., "Akademia", 1935) и подверглись тогда несправедливой и оскорбительно резкой критике⁹. Для следующих изданий рисунки были вновь переделаны и во многом утратили свою подвижность и легкость. Лишь недавно изящные иллюстрации из изданий 1924 и 1935 годов вернулись, наконец, к читателю в новом сборнике¹⁰.

Примечания

1. Л. Невлер. Дети смотрят картинки. - Сб. "Детская литература", 1958 год. М., Детиздат, 1958, стр. 227.  ↑ 

2. С. Маршак. Детки в клетке. Пгр., "Радуга", 1923. Рисунки С. Олдина.  ↑ 

3. С. Маршак. Юным зрителям цирка. - "Советский цирк", 1960, №. 9, стр. 26.

0б этом же С. Маршак говорит в письме В.С. Матафонову 7 мая 1963 г.: "В работе с Лебедевым инициатива исходила то от меня, то от него. В книгах "Цирк", "Мы военные" я писал стихи как подписи к лебедевским рисункам. В книгах "Багаж", "Сказка о глупом мышонке", "Мистер-Твистер", "Круглый год", "Разноцветная книга", "Тихая сказка" - стихи предшествовали рисункам".- С. Маршак, Собрание сочинений в 8 томах. Т. 8. М., "Художественная литература", 1972, стр. 471.  ↑ 

4. Г. Козинцев. Глубокий экран. М., "Искусство", 1971, стр. 28, а также - "Новый мир", 1961, № 3, стр. 154-155.  ↑ 

5. Л. Лисицкий. Книга с точки зрения зрительного восприятия - визуальная книга. (1927). - "Искусство книги", вып. 3. М., "Искусство", 1962, стр. 166.  ↑ 

6. Русский плакат - 1917-1922, вып. 1. В.В. Лебедев. Текст Н.Н. Пунина.- Пб., "Стрелец", 1922.  ↑ 

7. Е. Шварц. Печатный двор. - "Искусство кино". 1962, № 9, стр. 104.  ↑ 

8. Ф. Эбин. Маяковский - детям. М., Детиздат. 1961, стр. 32-37.  ↑ 

9. О художниках-пачкунах. - "Правда", 1936, 1 марта. Перепечатано в журнале "Детская литература", 1936, № 3-4, стр. 40-42 и в сборнике "Против формализма и натурализма в искусстве". М., Изогиз, 1937.  ↑ 

10. С. Маршак. Сказки, песни, загадки. Рисунки В. Лебедева. М., "Детская литература", 1971. стр. 105-114.  ↑