Главная > О Маршаке

"Советская музыка", № 3, 1962. С. 102-110.

М. Прокофьева

Как создавалась
оратория "На страже мира"

Когда размышляешь о подробностях, связанных с работой С. Прокофьева над ораторией "На страже мира", прежде всего вспоминается его горячее, страстное стремление написать это произведение. Помню очень сложные условия, в которые Сергей Сергеевич был поставлен в тот период болезнью. Вспоминаю людей, которые помогали ему осуществить мечту, - тех, у кого его замысел встретил живой отклик, поддержку; тех, кто принимал непосредственное участие в написании и исполнении оратории; тех, кто просто помог своей крепкой дружбой в те трудные дни.

О замысле сочинения, посвященного теме мира, которую он считал важной, я услышала от Сергея Сергеевича впервые осенью 1949 г.

Он не любил говорить о своей болезни. Не любил, чтобы говорили о ней и окружающие. И пишу я сейчас об этом только потому, что именно с осени 1949 г. Сергей Сергеевич решительно изменил свой режим, сосредоточив все физические силы, все силы души на быстрейшем осуществлении задуманного: "Сколько я мог бы, сколько должен был бы еще написать", - говорил он мне в последние дни жизни.

"Исполнением мечты" называл Сергей Сергеевич в одном из писем из больницы зимой 1950 г. возможность приступить к работе над ораторией. В январе, встретившись с литератором А.Я. Гаямовым, Сергей Сергеевич разговаривал с ним об оратории. Как мне помнится, после этого он вчерне набросал первоначальный план1:

"I. Широк[ая] русск[ая тема], P[iano], один оркестр.

II. Возникн[овение] злог[о] начала; борьба
(Включен[ие] хора с хоровым речитативом),
победа, возникновен[ие] 1-й темы.

1) Они идут.

2) Наше состояние.

III. Монолог: обращен[ие] к народ[ам] мира.
Хоровые отклики, нарастая.
Для начала объяснит[е]льн[ы]й хор.
Бунтарский накал.

IV. Дети, граждане будущего, требуют защиты и готовн[о]сть их з[а]щищ[а]ть, идею мира со стороны народов.

V. Мы верим, ч[то] любой ценой сумеем построить мир.
Величавая, сп[окой]ная уверенность.

(Первоначальный план Оратории)
янв[арь] 1950."

В двадцатых числах февраля Сергей Сергеевич лег в больницу. До этого он успел посоветоваться относительно оратории с И.Г. Эренбургом, с которым его связывали давние дружеские отношения. Вернувшись от Эренбурга, Сергей Сергеевич рассказывал, что Илья Григорьевич поделился с ним очень интересными мыслями и обещал высказать свои соображения дополнительно.

Письмо от М. Ростроповича и С. Рихтера
Письмо от М. Ростроповича и С. Рихтера

Повседневно ощущали мы заботу, внимание друзей. Сергея Сергеевича навещали Д.Б. Кабалевский, Д.Д. Шостакович, В.Я. Шебалин, Л.К. Книппер, Л.Т. Атовмян, С.Т. Рихтер, М.Л. Ростропович и другие. С нетерпением ждал он их рассказов о том, кто над чем работает, что нового в музыкальной жизни.

В начале марта друзья поздравили Сергея Сергеевича с первым исполнением сонаты для виолончели и фортепьяно, состоявшимся в Малом зале консерватории. В числе поздравлений было письмо от М. Ростроповича и С. Рихтера.

В те же дни Сергей Сергеевич вместе с пришедшим навестить его П.А. Ламмом слушал исполнявшуюся по радио под управлением С.А. Самосуда симфоническую сюиту "Зимний костер", написанную им на текст С.Я. Маршака.

Сергей Сергеевич набрасывал заметки к автобиографии (к главам, посвященным годам учения), но более всего думал об оратории. 5-го марта он написал письмо Эренбургу, которое просил прочитать адресату по телефону:

"Дорогой Илья Григорьевич,

Наступает начало марта, т. е. исполнение мечты, о плане Оратории.

Почему "мечты"? Потому что меня очень увлекло то, что Вы импровизировали, когда я был у Вас (меньше в этом увлекло то, с чего начиналось - разоренный край).

Почему "начало марта"? Но Вы ведь сказали моей жене: пусть Серг[ей] Сергеевич болеет спокойно, я ему дам план в начале марта.

А то вдруг у Вас явятся дела поважнее (хотя  т е м а  оратории м[ожет] б[ыть] самая важная!) - и Вы спорхнете в иные края, а я, композитор (который все-таки намерен выздороветь), останусь на мели.

Ну, крепко обнимаю Вас, Любови Михайловне целую ручки.

Ваш с давних пор
С. ПРКФВ."

В плане, полученном Сергеем Сергеевичем в апреле (когда он был уже в санатории, в Барвихе), Илья Григорьевич писал:

"1. Утро 10 мая 1945. Развалины. Кусок дома с распоротым животом. Половина моста через реку: мост не ведет никуда. Могилы, могилы, могилы. Отгорели огни ракет, замолкли трубы парадов. Будни.

С войны возвращаются солдаты в выцветших, в вылинявших гимнастерках. Они видят пепел, голодные глаза детишек, горе тыла.

Он так ждал Победу, так о ней мечтал. Он шел с войны, навстречу шла она. Но они друг друга не узнали.

Усталый солдат, вернувшись домой, хотел бы отдохнуть. Но отдыха нет: развалины ждут строителей. Люди работают, ожесточенно, из всех сил, сверх сил.

В Америке кто-то усмехается: "Они не смогут восстановить страну"... Развалины Лондона. Развалины Роттердама. Развалины Гавра. Тишина.

Стучат молотки: люди восстанавливают Киев, Воронеж, Сталинград2. Есть песня: ее солдат пронес через годы войны, донес до этого сруба.

2. Страшная засуха. Небо без облака. Хлеба сгорели. Нужно выдержать новое испытание. В Америке кто-то радуется: "Этого они не выдержат".

3. Сквер в Сталинграде. Театр в Смоленске. Ясли в Орле. Встает из пепла Варшава. Отстраивают улицы Софии.

4. В Америке враги мира заговорили: "Скинуть атомную бомбу". Скинуть. Две бомбы. Двадцать бомб. От нее рыбы умирают в море. От нее вянет трава. Нет больше жизни.

Дела, дела идут хорошо. Биржа ревет. Акции авиазаводов. Акции бельгийского урана. Акции войны. Продаю, покупаю. Скинуть бомбу скорее...

5. Французский винодел в ужасе смотрит на небо. Итальянская крестьянка заслоняет колыбель. Старый ученый с тоской смотрит на недописанную работу.

Третья мировая война. Атомные бомбы. Яды: одна капля и нет человечества. Биржа довольна. Атлантический пакт. Пусть воюют французы, мы получим доходы. Биржа торжествует.

6. Над Европой черная туча. Она над всеми городами. Тревога. Бывший солдат спрашивает: неужели снова?

7. Советские люди продолжают работать. Старик сажает дерево, оно вырастает после его смерти. Он верит в мир. Народ верит в мир.

8. Советский народ продолжает работать. [...] Но мир мало любить, мир нужно защищать...

9. Начинается борьба за мир. Идут парижские рабочие. Идут итальянские рыбаки. Идут чехи и индийцы, поляки и голландцы. Подымается, встает и побеждает войну Китай. Советская песня, как ветер весны, обходит мир.

10. Огромные митинги. Уличные демонстрации. Кто против мира? Кучка людей. Биржа. Торговец подтяжками. Торговцы смертью. Атомной мало - нужна водородная. Обеспечена смерть с гарантией. Смерть детей. Смерть камней. Смерть всего.

11. Но нет. Народы не допустят. Французские девушки ложатся на рельсы, чтобы задержать военные эшелоны. Итальянские рабочие сбрасывают танки в море. Не пропустить войну. И все смотрят на Москву: Москва отстоит мир.

12. Осторожно. Не приближайтесь. Ни к советским детям, ни к советским цветам. Здесь шлагбаум, война здесь не пройдет.

Спокойно садовник смотрит на дерево. Спокойно мать ласкает ребенка. Мир победит войну.

[И. Эренбург]"3

Сергей Сергеевич надеялся, что с переездом в санаторий многое изменится: все "больничное" останется позади, и он получит возможность работать. Надеждам этим помешало сбыться плохое самочувствие, и Сергей Сергеевич тяжело это переживал. Снова, как в больнице, от мрачных мыслей отвлекало общение с друзьями. Болезнь мешала работе, но он неотступно думал об оратории. Случилось так, что именно в Барвихе были решены основные вопросы, связанные с ее созданием.

Большую роль в этом сыграла встреча Сергея Сергеевича с А.А. Фадеевым. Он проявил живой интерес к этому замыслу и, несмотря на занятость, неизменно помогал его осуществлению.

Шутливая записка А.А. Фадеева С.С. Прокофьеву
Шутливая записка А.А. Фадеева
С.С. Прокофьеву

Из Барвихи мне неоднократно приходилось разговаривать по телефону с С.А. Самосудом. С ним у Сергея Сергеевича после концертного исполнения оперы "Война и мир" в 1945 г. установился постоянный творческий и дружеский контакт. Все чаще и настойчивей Самуил Абрамович обращал внимание на то, что в произведении, посвященном теме мира, основное, центральное место должно быть уделено детям. Постепенно и Сергей Сергеевич склонялся к этому. Естественно возникла мысль обратиться к С.Я. Маршаку.

И вот Фадеев в шутливой записке известил Сергея Сергеевича о предстоящем приезде Маршака.

Встреча состоялась. Маршак согласился писать текст. Так как Сергей Сергеевич должен был переехать на Николину Гору, условились продолжить разговор у нас на даче.

Существенную помощь оказал Сергею Сергеевичу композитор Сергей Артемьевич Баласанян, бывший в то время руководителем центрального музыкального вещания. Беседа с ним об оратории состоялась в мае в Барвихе.

Перед отъездом из санатория врачи предупреждали, что Сергею Сергеевичу необходим длительный отдых, перерыв в занятиях по меньшей мере на полгода. Но именно за эти полгода он написал и инструментовал ораторию. Конечно, не легко давалось возвращение к занятиям за фортепьяно после трехмесячного перерыва. Не легко было привыкнуть то и дело останавливать себя, глядя на часовые стрелки, считаясь с советами врачей, с собственным самочувствием. И в эти же месяцы пришлось видеть страдания Николая Яковлевича Мясковского, жившего с сестрами неподалеку на даче Павла Александровича Ламма, расставаться с надеждой на выздоровление своего верного друга. Несмотря на тяжелое состояние, Николай Яковлевич постоянно расспрашивал Ламма, с любовью переписывавшего партитуру оратории, о работе Сергея Сергеевича.

Вскоре после переезда на дачу к нам приехали С.Я. Маршак и А.А. Фадеев. Маршак познакомил Сергея Сергеевича и Фадеева с первоначальным вариантом текста. Александр Александрович тут же высказал свои впечатления, пожелания. Примерно через неделю состоялась вторая встреча. Помню его улыбающимся на крыльце с охапкой хвороста в руках - он помогал растопить камин в кабинете Сергея Сергеевича. Маршак снова прочитал текст, дополненный и измененный. На этот раз говорили и о музыкальной стороне - пробовали наметить, какой текст дать хору, детскому хору, где будет звучать только оркестр. Потом Маршак читал свои переводы Р. Бернса.

Творческое содружество с Самуилом Яковлевичем доставляло Сергею Сергеевичу большую радость. Он ценил, что Маршак писал быстро, с увлечением, не жалея сил и времени создавал новые варианты. С удовольствием слушал Сергей Сергеевич его стихотворения, его увлекательные, остроумные рассказы, воспоминания. Маршак приезжал к нам один, приезжал и с женой, Софьей Михайловной, с А.К. Тарасенковым, работавшим в редакции "Нового мира", в одном из номеров которого должен был публиковаться текст оратории. Письма Маршака Сергею Сергеевичу отражают ход работы над ораторией. Привожу их целиком:

"5-VI-1950 г.

Дорогой Сергей Сергеевич,

Очень рад весточкам от Вас. Понемногу продолжаю работать над текстом.

Вместо -

И стали Волги берега
Захватчику могилой4

лучше читать так:

И стали Волги берега
Могильщику - могилой.

Это крепче.

"Колыбельная", как мне кажется, должна быть после "Голубей". Другого места для нее я не нахожу.

XI-ая главка теперь начинается так:

Растет и крепнет дружный хор
Во всех краях земного шара.
Но с ним ведут упорный спор
Те, кто спешит разжечь костер,
Огонь всемирного пожара.

Следующая (XII) главка начинается так:

Суда с оружьем на борту
Заходят в порт французский.
Но не найдут они в порту
Рабочих для разгрузки.

Хоть грузы грузчику нужны,
Но не полезет в трюм он
Таскать снаряды для войны,
Что затевает Трумэн!

Решенье приняли одно
Бельгийцы и французы:
Для безопасности на дно
Отправить эти грузы!

Следующая главка - "У дела мира есть свои надежные солдаты" и т. д.

Мне хотелось, чтобы ответ "Хору зачинщиков войны" был поострее. Не знаю, удалось ли. Кстати, не думаете ли Вы, дорогой Сергей Сергеевич, что некоторые строфы (как, например, рассказ о мальчике в подвале во время "воздушной тревоги" и другие отрывки беллетристического характера) следует дать не в пении, а в чтении? Выбрасывать эти отрывки было бы жалко, а подходят ли они для пения или для речитатива, - не знаю.

Вы правильно называете все это произведение "Ораторией".

Все изменения и поправки, которые я вношу в текст, непременно буду посылать Вам, если будет оказия. На пригородную почту я не слишком надеюсь, - письма идут очень медленно.

Я болею, но ехать в санаторию не могу - очень много забот. Если мне удастся в ближайшее воскресенье навестить на Николиной Горе брата, который заболел костным туберкулезом, побываю у Вас.

Обнимаю Вас и желаю Вам здоровья, бодрости. Моя жена и я шлем сердечный привет Мире Александровне.

Ваш С. Маршак"

"7-VI-1950 г.
Москва, Чкаловская, 14/16,
кв. 113, тел. К7.75.70.

Дорогой Сергей Сергеевич,

Посылаю Вам сокращенный (и, надо сказать, довольно значительно сокращенный) текст. На всякий случай я помечаю красным карандашом те места, которые можно - при надобности - еще сократить, если от этого не пострадает разнообразие ритма и содержание текста.

Я продолжаю работать над стихами и, может быть, внесу некоторые изменения во вторую половину текста и особенно в последнюю его часть.

Было бы хорошо, если бы Вы держали меня в курсе того, что Вы делаете. Не можете ли позвонить ко мне по телефону или написать мне, когда это потребуется? В ближайшее время я буду еще в Москве. Большую часть дня провожу дома - особенно утром до 12-ти и вечером после восьми.

Желаю Вам здоровья, шлю Вам и Мире Александровне сердечный привет.

С. Маршак."

"3-VII-1950 г.

Дорогой Сергей Сергеевич,

Александр Александрович до сих пор ко мне не звонил. Я даже не знаю, на даче ли он сейчас. Если его там нет, как бы не затерялся в его отсутствии текст. Посоветоваться с ним было бы лучше при встрече.

Повидаться с ним не мешало бы, тем более, что журналы настойчиво добиваются печатания текста, который им так нужен будет ко времени завершения сбора подписей. Особенно настойчиво торопит Твардовский, редактор "Нового мира".

На всякий случай я передал через невестку Александра Александровича просьбу о том, чтобы он позвонил ко мне. Ближайшую неделю я, вероятно, еще проведу в Москве, хотя чувствую себя с каждым днем хуже. Отекают руки, плохо сплю.

Посылаю Вам третье четверостишие от самого начала. Вот оно:

И эта глиняная печь
Свое проклятье шлет
Тому, кто дом крестьянский сжечь
Отправил самолет.

Это ли четверостишие Вам нужно? На всякий случай вот Вам и другое опущенное четверостишие (в т о р о е  от начала третьей главки):

Пропали в сумраке дома,
Исчезли фонари.
На сотни верст сплошная тьма
До утренней зари.

Если еще что-нибудь понадобится, сообщите.

Ответили ли Вы Антону Шварцу по поводу предложения Ленинградской филармонии? Он несколько раз звонил ко мне. Как Ваше здоровье? От всей души желаю Вам бодрости. Привет Мире Александровне.

Ваш С. Маршак"

"Москва, 11-VII-1950.

Дорогой Сергей Сергеевич,

Как мы условились, посылаю Вам текст оратории с некоторыми изменениями и сокращениями. Это - более или менее окончательный текст. Может быть, если это не помешает Вашей работе, я внесу еще некоторые небольшие поправки. Кажется, теперь все становится на место. Что Вы думаете о названии оратории - "Слава миру"? Если Вам или мне придет в голову что-нибудь еще более подходящее, успеем заменить.

Очень удачна мысль о введении  ч т е ц а.  Это придаст оратории действенность и еще более оправдает название "оратория", а также даст нам возможность избежать чрезмерных сокращений текста. Кстати, роль чтеца согласен взять на себя при исполнении на радио Ираклий Андроников. Он прекрасно читает и великолепно чувствует и понимает музыку, - следовательно, чтение не будет противоречить музыкальному строю оратории.

Прочтите, пожалуйста, текст, который я Вам посылаю, и напишите мне, что, по-Вашему, будет исполняться чтецом.

Вчера с Ан.К. Тарасенковым мы внимательно прочитали текст и обсудили со всех точек зрения. Кажется, все на месте. А сейчас ко мне неожиданно позвонил А.А. Фадеев, и я ему прочел всю  о р а т о р и ю.  Он очень доволен, - говорит, что вещь стала гораздо сильнее после того, как почти все декларативные места я заменил более конкретными. Замечаний у него нет, кроме одного: ему кажется, что "сверчок" в "Колыбельной" придает этой песне несколько традиционный характер. Сейчас, он думает, сверчок - явление довольно редкое. Попробую чем-нибудь заменить сверчка, хоть это трудно. Название "Слава миру" кажется ему не вполне соответствующим положению вещей в мире, где еще идет борьба за мир. Я назвал бы ораторию "Война за мир", если бы не было романа Панферова "Борьба за мир". А.К. Тарасенков предлагает назвать: "Слово о мире". Что Вы думаете по этому поводу? Не знаю, что делать со "Сверчком". Не опустить ли всю "Колыбельную"?

А.А. Фадеев просит передать Вам самый теплый привет. Он очень жалеет, что не может заехать к Вам. Крепко обнимаю Вас и шлю сердечный привет Мире Александровне.

Ваш С. Маршак."

14-го июля А.К. Тарасенков передал Сергею Сергеевичу письмо Маршака и текст оратории, идущий в печать.

"Москва, 14-VII-1950.

Дорогой Сергей Сергеевич,

Пишу Вам в редакции.

Сейчас переписали на машинке тот текст, который идет в печать. Новые поправки внесены после разговора с А.А. Фадеевым и обсуждения стихов в редакции.

Кажется, теперь текст дошел до большей стройности, четкости и легкости. Посылаю его Вам. Замените им прежние.

Обнимаю Вас и желаю Вам бодрости. Мой сердечный привет Мире Александровне.

Ваш С. Маршак."

30-го июля Сергей Сергеевич писал:

"С.Я. Маршаку.

Ник[олина] Гора. 30 июл[я] 1950.

Дорогой Самуил Яковлевич,

Все-таки я решил не опускать 2-ю главку и поручить ее мальчику альту соло.

С.А. Самосуд очень советует вставить номер для мальчика - соло, потому что это производит сильное впечатление, а Свешников предупредил, что у них среди мальчиков есть хороший альт. В связи с этим очень прошу Вас пересмотреть эту главку с точки зрения исполнения ее ребенком и, если надо, внести соответствующие изменения (если можно, также и сокращения).

Мне также хотелось бы, чтобы Вы прибавили четверостишие в "Голубе".

В предпоследней главке я хотел бы вместо:

И ты под лесами  н е   б а л у й,
Наемник, зовущий к войне -

другие строки соответственно с подъемом в музыке, ведущим к заключительной главке.

Обнимаю Вас, дорогой Самуил Яковлевич, сердечный привет Вашей супруге от нас обоих.

Ваш СП.

Дела с ораторией подвигаются. Как Ваше здоровье?"5

В конце июля резко ухудшилось состояние Мясковского, он решил вернуться на свою московскую квартиру. Ежедневно, чаще всего через Ламмов и Шебалиных, мы получали весточки о нем.

Утром 8-го августа Алиса Максимовна Шебалина сообщила о кончине Николая Яковлевича.

Через несколько дней Сергей Сергеевич получил письмо от А.А. Фадеева:

"11 августа 1950 г.

Уважаемый Сергей Сергеевич!

Прошу извинения, что не откликнулся сразу на два Ваших письма: я находился в самом разгаре работы над новыми главами "Молодой гвардии", и очень было трудно оторваться для других дел. Только теперь, когда работа подходит к концу, имею возможность Вам ответить.

Я прочел тогда же присланный Вами вариант текста и в общем согласился с двумя Вашими критическими замечаниями при общей высокой оценке стихов. Но спустя несколько дней мне пришлось по семейным делам выехать в Москву, и Самуил Яковлевич прочел мне по телефону последний вариант, который мне очень понравился. Все мои критические замечания отпали. Я допускаю, что текст может быть несколько длинноват. Но, во-первых, стихи настолько хороши, что некоторые из них можно дать в чтении: думаю, что это можно гармонично сочетать с музыкой.

Во-вторых, Вы можете в конце концов и изъять то, что не ляжет на музыку и вообще не нужно Вам по Вашему замыслу. В тексте, повторяю, так много хорошего, что есть из чего выбрать.

Обо всем этом я просил Маршака рассказать Вам при встрече.

Как идут Ваши дела?

Надеюсь через 10-15 дней окончательно отделаться от романа, и буду рад тогда встретиться с Вами.

Желаю Вам всего доброго
Ваш А. Фадеев.

Уже написал Вам письмо, и вдруг узнал о смерти Николая Яковлевича. Чудесный умер человек. Я знаю, Вы были дружны с ним и, должно быть, тяжело переживаете его смерть. От всей души сочувствую Вам.

А. Ф."

В ответе Фадееву Сергей Сергеевич писал:

"22 сентября 1950 г.

Дорогой Александр Александрович,

Благодарю Вас за Ваше письмо от 11 августа и хочу рассказать, в каком состоянии работа над ораторией. Музыка мною уже сочинена, клавир переписан и сдан С.А. Самосуду, который, работая на радио, невидимому, будет дирижировать ораторией. Договор на ораторию был заключен С.Я. Маршаком и мною с Радиокомитетом - поэтому вопрос о том, когда и как состоится ее прослушивание, Самосуд решает сейчас с тов. Баласаняном, ведающим музыкальным отделом Радиокомитета. Я же в настоящее время инструментую, поскольку позволяет состояние здоровья. Соркестровал примерно две трети оратории, думаю закончить в октябре.

Дорогой Александр Александрович, Вы написали о том, что работали над новыми главами "Молодой гвардии". Меня это очень интересует. В каком виде они появятся и как можно с ними познакомиться?

Благодарю Вас за сочувствие по поводу кончины Николая Яковлевича. Это в самом деле был очень близкий мне человек, дружба с которым длилась 44 года.

Очень был рад получить от Вас несколько строк.

Сердечный привет Вашей супруге от нас обоих.

Ваш С. ПРКФВ."

По окончании работы над клавиром в Радиокомитете состоялось прослушивание оратории. В связи с этим к нам в начале октября приехали с Л.Т. Атовмяном С.А. Самосуд, С.А. Баласанян и К.Б. Птица. Они просили Сергея Сергеевича внести ряд гармонических изменений в партию хора, в заключительную часть оратории, так как нашли ее трудной. Сергей Сергеевич согласился и тут же внес изменения, о которых шла речь.

Глубокой осенью мы переехали в Москву. По приезде в город, когда работа над ораторией была закончена и репетиции были в разгаре, Маршак направил Сергею Сергеевичу два текста: "Песенку итальянского мальчика" и "В классе уютном, просторном" - на выбор.

Песенка итальянского мальчика:

Пишет Карлино -
Школьник из Генуи -
Старому грузчику
В порт.
Не выгружайте
Оружье военное.
Лучше бросайте
В бездонную,
Пенную,
Синюю глубь, -
Через борт!

Шлет из Америки
Пушки злодейские
В мирную нашу страну
Тот, кто разрушил
Селенья корейские,
Тот, кто готовил
Войну.

Ясное, синее
Небо в Италии,
Синяя в море волна.
Пусть же от нас
Уберутся подалее
Те, кто желает,
Чтоб в нашей Италии
Снова пылала война.

Сергей Сергеевич остановился на втором тексте и необычайно быстро написал "Урок родного языка".

По совету Самосуда, как рассказал мне Сергей Сергеевич, была дополнительно введена тема голубей в финале, исполняемая группой медных духовых. Это добавление сделано было после первого исполнения.

Не имея возможности бывать на репетициях, Сергей Сергеевич регулярно узнавал у Самосуда обо всех деталях работы, по мере приближения исполнения он становился все более озабоченным, все чаще задумывался над тем, сумел ли выразить в оратории волновавшие его мысли, раскроется ли его замысел слушателям.

Во второй половине декабря репетиции шли в Колонном зале; их посещали многие музыканты. На одной из репетиций были Галина Сергеевна Уланова и приехавшие из Ленинграда большие друзья Сергея Сергеевича - композитор Ю.В. Кочуров с женой, Ксенией Михайловной.

Премьера оратории состоялась 19 декабря: в этой же программе была исполнена и сюита "Зимний костер". В концерте встретились А.А. Фадеев, С.Я. Маршак и Сергей Сергеевич.

Сергей Сергеевич был очень удовлетворен исполнением, горячо благодарен Самуилу Абрамовичу Самосуду, Заре Долухановой, Клавдию Борисовичу Птице, всем участникам. С улыбкой слушал он маленького солиста Женю Таланова. Концерт прошел с успехом, в артистической друзья поздравляли Сергея Сергеевича.

За ораторию "На страже мира" и сюиту "Зимний костер" Сергею Сергеевичу была присуждена Государственная премия.

В памяти остались слова, сказанные Сергеем Сергеевичем Фадееву, поздравившему его по телефону. Поблагодарив Александра Александровича за помощь в работе, Сергей Сергеевич сказал: "Вы очень подняли мою жизнь сейчас".

Позднее Сергей Сергеевич писал:

"Москва,
Баласаняну С.А.

28 июля 1952 г.

Дорогой Сергей Артемьевич,

Перед Вашим отъездом в отпуск мне хочется выразить глубокую благодарность Вам, чуткому человеку, тонкому музыканту. Ваше сердечное отношение, внимание, постоянно проявляемое Вами к моим работам, дают мне творческую радость, стимулируют написание новых произведений. Желаю Вам от всей души доброго здоровья.

Крепко обнимаю.

В[а]ш С. ПРКФВ."

Мне хочется закончить выдержкой из статьи, написанной Сергеем Сергеевичем о своих работах 15 декабря 1951 г. по просьбе Информбюро:

"Основными моими работами в 1950-51 г. были: Оратория "На страже мира" для детского хора, смешанного хора, солистов и симфонического оркестра, симфоническая поэма "Встреча Волги с Доном" и концерт для виолончели с оркестром.

С мыслями о мире и дружбе между народами живет и трудится наш народ. С мыслями о мире и дружбе между народами трудятся и творят деятели советского искусства, стремясь в своих произведениях отразить глубоко и правдиво мирный труд нашего народа, его борьбу за мир, за справедливость, за счастливое будущее человечества.

Советские артисты, художники, писатели, композиторы считают жизненным и ценным только то искусство, которое выражает интересы, волю и стремления народа. И сюжеты для своих произведений, для своих книг, кинокартин, опер и скульптур мы берем из реальной жизни, нас окружающей, жизни, которая поражает своим многообразием и богатством. Окружающая жизнь вдохновляет нас, советских композиторов, на создание симфоний и песен, опер и кантат. Теме борьбы за мир, великим стройкам советского народа посвящают свои новые сочинения Дмитрий Шостакович, Юрий Шапорин, Тихон Хренников и Николай Пейко - молодой талантливый композитор, ученик Мясковского.

Внести свой вклад в благородное дело борьбы за мир - это чувство владело поэтом Самуилом Маршаком и мною, когда мы работали над ораторией "На страже мира". "За мир бороться все должны" - основная тема оратории. Вступление повествует об испытаниях, пережитых человечеством во время второй мировой войны, о разрушенных домашних очагах, об изрытых снарядами полях, о слезах вдов и сирот. Дальнейшие части посвящены городу-герою Сталинграду, победе над врагом, мирному труду советских людей, радости созидания. Несколько эпизодов оратории посвящено счастливому детству советских ребят: мать, уверенная в счастливом будущем своего ребенка, поет колыбельную, баюкая сына, спокойный сон которого охраняет советский народ, занятый мирным трудом, борющийся за мир во главе миллионов простых людей всего земного шара; на мирном торжестве в Москве стройными рядами проходят дети дружной семьи народов Советского Союза, бросая высоко в небо белого голубя, голубя мира; на уроке в школе дети выводят в своих тетрадях четкие буквы "Нам не нужна война". К голосам советских детей присоединяются голоса детей в странах народной демократии, голоса детей во всех концах земли - "Нам не нужна война".

С каждым днем растут и крепнут ряды сторонников мира. Они сильнее всех зачинщиков войны. Они преградят дорогу войне. Народы мира отстоят мир".



Примечания

1. Документы и письма, публикуемые в статье, хранятся в ЦГАЛИ; подготовлены к печати М.Г. Козловой.  ↑ 

2. Ныне г. Волгоград.  ↑ 

3. Текст плана машинописный, подпись рукой С. Прокофьева.  ↑ 

4. Все стихотворные тексты, приводимые в письмах, являются вариантами, не вошедшими в окончательную редакцию.  ↑ 

5. Черновик письма рукой М. Прокофьевой, с правкой и подписью С. Прокофьева.  ↑ 

Дополнительные материалы

Колыбельная ("Ныряет месяц в облаках...")

Из кантаты "На страже мира" ("Бойцам Волгограда...")

Письма С.Я. Маршака С.С. Прокофьеву

При использовании материалов обязательна
активная ссылка на сайт http://s-marshak.ru/
Яндекс.Метрика