Детская литература. - 1966. - № 11. - С.18-20.
Л. Бать
Это была знаменательная встреча, праздничная, многообещающая... Ноябрь 1951 года. Декада узбекской литературы и искусства в Москве. Небывалое оживление в конференц-зале Союза писателей. Идет обсуждение узбекской детской литературы. Председательствует Сергей Михалков, ведет собрание, как всегда, энергично, живо, увлеченно, но сегодня как-то особенно весело. Пришел Маршак, и не просто для того, чтобы принять участие в обсуждении, нет, он хочет лично познакомиться с заинтересовавшим его детским узбекским поэтом. И вот он перед ним. Суховатый, смуглый, моложавый в свои сорок пять лет, с лучащимися детской радостью темными глазами, он читает на родном языке стихи «Хвост», «Сандал и печка», «Шелковичный червь», все то, о чем попросил Маршак. Самуил Яковлевич вслушивается в ритм, в звучание слов, и по блеску глаз за стеклами очков, по тронувшей губы улыбке чувствуется, что он уже представляет себе, как зазвучат эти стихи на русском языке. Известно, что Маршак крайне редко переводил стихи по подстрочникам, что-то должно было очень привлечь его внимание, затронуть какую-то поэтическую струну, чтобы в нем зазвучала ответная. Так случилось со стихами узбекского поэта Куддуса Мухаммади. Воссоздавая их на русском языке, он сделал это в своем, совершенно самобытном, маршаковском, духе, но вместе с тем сохранив весь национальный колорит, точно передав авторскую мысль и содержание.
В одной из школ
Слушок прошел.
Прошла молва
О том,
Что в этой школе, в пятом «А»,
Есть ученик с хвостом.
С хвостом?
С хвостом!
С каким хвостом?
Ответьте на вопрос нам:
С хвостом
В значении простом
Иль только в переносном?
Так весело, чуть интригующе и лукаво начинается стихотворение «Хвост», переведенное Маршаком. Ну что ж, поначалу можно подумать: еще одно стихотворение об отстающих школьниках. Но поэт находит остроумный прием, который сразу обновляет эту не раз поднимавшуюся тему, и она начинает сверкать. Иносказательному «хвосту» невыполненных школьных заданий противопоставляет вполне реальные хвосты зверей и птиц.
Хвосты полезны для скота —
Коней, ослов, коров:
Они при помощи хвоста
Сгоняют комаров.
Хвостом лисица на бегу
След заметает на снегу.
Хвостом-мечом вооружен
В песках живущий скорпион.
Орел в парении своем
Хвостом владеет как рулем.
Мы видим хвост у разных птиц:
Кукушек, ласточек, синиц.
Хвостом украшен чиж и дрозд,
Индюк, павлин, фазан...
Но ни к чему твой пышный хвост.
Товарищ Тургунджан!
Эти строки убедительнее всяких назиданий, они вызывают улыбку; и дидактический вывод не навязывается детям, а возникает естественно сам.
За книжки, милый мой, садись,
Учиться будь готов
И навсегда освободись
От всех своих хвостов!
Образы Куддуса Мухаммади — всегда находки, они метко бьют в цель. Казалось бы, можно ли легко и весело рассказать детям о ломке отживающих традиций, о борьбе старого с новым, о победе нового? А вот Мухаммади нашел такой сюжет, такую форму. Стихотворение «Сандал и печка» в близких детскому сознанию образах раскрывает этот сложный процесс. С какой неохотой старое, отживающее уступает место новому!
Ну что ж, посмотрим, как народ
Мои заслуги ценит!
Неужто печь — смешной урод —
В семье меня заменит! —
восклицает сандал. И далее декламирует с пафосом:
Я — нераскрывшийся цветок,
Нежнейший, лучший в мире.
Один у розы стебелек.
А у меня — четыре.
Этим неожиданным ироничным сравнением сугубо прозаического сандала с «нежнейшим цветком» автор высмеивает и разоблачает цветистые штампы — архаические приемы и отжившие каноны восточной поэзии, В образе сандала встает сама косность с ее дутым чванством:
Но я, заслуженный сандал,
Хвалить себя не стану-
Сто лет я ноги согревал
Всему Узбекистану.
И под конец своей речи он демагогически восклицает:
Но, видно, старый друг сандал
На склоне лет не нужен стал!
Сандалу скромно возражает печка. Она очень мало распространяется о своих достоинствах, но именно поэтому главный ее довод весьма убедителен:
Меня ни шубой, ни кошмой
Народ не накрывает,
Но без кошмы людей зимой
Огонь мой согревает.
Далек от всякого резонерства, поучительства и монолог школьника-пионера, настолько убедительно он раскрывает достоинства печки и пороки сандала.
Казалось бы, монологом пионера могло закончиться стихотворение, но автор находит новый занимательный поворот сюжета. Вслед за пионером начинают говорить вещи. Дружным хором выступают они против сандала. Последней прибегает кошка, имеющая особые счеты с сандалом: он опалил ей хвост. Действие становится все динамичнее: при виде кошки
Сандал, почувствовав беду,
Бежит к оконной раме.
Перебирая на ходу
Короткими ногами.
Он хочет скрыться, но не тут-то было: его ловит пионер, разрубает на куски и сжигает в печке. Эта прекрасно найденная концовка придает цельность и остроту всему сюжету, приобретающему чуть ли не философский смысл: печка не только противостоит сандалу, как доброе начало злому, но она и поглощает его, как истина и добро поглощают зло и неправду.
Во многих домах Узбекистана печки давно уж заменены центральным отоплением, но стихотворение «Сандал и печка» не устарело именно потому, что главное в нем — идея победы нового над старым. Мухаммади написал впоследствии стихи о том, как печка уступила дорогу центральному отоплению, но это уже только развитие темы, а не раскрытие нового. В блестящем переводе Маршака стихотворение «Сандал и печка» стало классическим не только в узбекской, но и русской детской литературе.
Вероятно, нет ни одного советского детского поэта, который бы не писал о пользе и красоте труда, и, что греха таить, не так уж часто эти стихи читаются с увлечением. Развивая эту тему, Мухаммади идет иной раз от обратного: в остроумной, веселой «Сказке о воробье» он показал уродство и вред паразитизма и безделья. Весной, когда воробьиная семья стала строить себе жилище, один веселый, легкомысленный воробей не захотел трудиться. «Готовых много гнезд кругом, себе везде найду я дом»,— и улетел, сколько ни уговаривали его друзья, и мать, и вся родня.
С этой минуты его всюду подстерегают неудачи: сначала он попадает в дупло к сердитому дятлу, который попросту выгоняет его, затем в осиное гнездо, откуда вылетает до того искусанным и изуродованным, что его не узнают пролетающие мимо знакомые воробьи. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы излечить упрямца от лени и эгоизма. Он сделал еще одну попытку прийти «на готовенькое» и устроился... в дымоходе!
Каким напыщенным хвастуном, устанавливающим свой приоритет, представлен воробей, пришедший в восторг от дымохода:
Отныне будет здесь мой дом.
Когда сюда залезу,
Я буду первым воробьем,
Который завладел гнездом
Из камня и железа!
(Пер. Н. Гребнева)
Там он потерпел полную аварию: затопили печь, и воробей вылетел из трубы с опаленными перьями. Тогда лишь он окончательно убедился, что нет жизни вне коллектива и труда. И обо всем этом написано весело, живо, с иронией и юмором.
Прямо мысль о красоте труда, о его пользе для народа проходит через все творчество Мухаммади. Труд радостен и благороден особенно тогда, когда человек занимается своим любимым делом. Поэт раскрывает это не только в образах людей, но и в символических образах деревьев, дающих жизнь плодам, шелковичного червя, обматывающего себя шелковой нитью, пчелы, собирающей мед.
В ярких, увлекательных картинах знакомит Мухаммади своих читателей с человеческим трудом. Поэт словно берет их за руки и ведет на колхозные поля, на завод, на строительство гидростанции, в плодовый сад...
Кто дерево хоть раз посадит,
Тот на земле оставит след:
Его в тени ветвей припомнят
Потомки через много лет.
(«Наставление моего деда». Пер. Е. Тараховской)
Так известное изречение восточной мудрости (а в творчестве Мухаммади ясно ощутима фольклорная струя) претворяется поэтом в стихи, ставящие большую, бескорыстную задачу взрастить сад, рисующие осязаемые образы будущего.
Какой поэт Узбекистана не писал о хлопке? Мухаммади и здесь нашел свежие, свои слова:
Эта пушистая белая вата
В поле росла, дорогие ребята.
(«Песня о хлопке». Пер. Е. Благининой)
И дальше весело и поэтично рассказывается о том, как выращивается хлопок.
А как увлекательно пишет он о людях редких профессий. Вот перед нами мастер столяр:
Чтоб он ни делал, все живет,
Все так легко на вид,
И кажется, что стол и тот
Сейчас вот крышкою взмахнет
И в небо полетит.
(«Уста-Салим». Пер. Н. Гребнева)
А вот шофер:
Мамаджан плечист, высок,
Каждый мускул — как брусок.
Шелковую тюбетейку
Он надвинул на висок.
(«Шофер Мамаджан». Пер. Н. Гребнева)
Увлекательно рассказывает Мухаммади о том, как делаются разные вещи. Он обладает замечательным даром: неодушевленные предметы оживают под его пером, словно от прикосновения волшебной палочки. Так рассказывает он о шелке, о хлопке, о халве, о каракулевой шапке, и познавательный элемент естственно сочетается с моральным выводом, преподнесенным с веселой улыбкой.
Вот, например, стихотворение «Каравай». Его герой — мальчик Тулкин, известный своим плохим поведением, непослушный, «как река во время наводнения», он ест хлеб, небрежно разбрасывая крошки, и автор вкладывает в уста другого мальчика рассказ о том, как делается хлеб и почему так дороги даже малые его крошки. Тут Мухаммади вводит фантастический мотив. Перед Тулкином возникает огромный каравай, состоящий из крошек и кусков, разбросанных такими же озорниками, как он сам.
Куски и крошки хором жалуются на свою участь, в этой жалобе и заключен моральный вывод стихотворения:
По милости плохих детей
Мы съедены не будем.
Мы, сделанные для людей,
Не послужили людям.
(Пер. Н. Гребнева)
Жизненный путь Мухаммади был нелегок и суров, с детства ему приходилось все добывать своим трудом. Он родился в 1907 году в бедной крестьянской семье, рано лишился отца и воспитывался в детском доме. Живя там, он учился в сельскохозяйственном техникуме. Впоследствии поступил на биологический факультет Среднеазиатского государственного университета. Еще учась, он работал техником-практикантом на одной из селекционных станций, что очень обогатило его научный и жизненный опыт. Но для его творчества имела большое значение работа в качестве секретаря у знаменитого народного поэта-сказителя Ислама Шаира. Там испил Мухаммади из богатейшего источника узбекского фольклора.
Начав писать в 1930 году, когда узбекская детская литература только развивалась, Мухаммади сразу определился как детский поэт и печатался преимущественно в газетах, предназначенных для детей и юношества: «Ленинг учкуни» («Ленинские искры») и «Яш Ленинги» («Юные ленинцы»). Биолог по образованию, поэт по призванию, он всегда стремится привить детям любовь к науке, к знаниям, к природе. Но всего сильнее звучит в его стихах любовь к человеку, трудолюбивому, деятельному, храброму.
Щедро отдавая все время, весь свой талант детям, Мухаммади сам в этом черпает вдохновение. Поэтому так неиссякаем и молод его талант, потому так тянутся к нему дети.
На нашем сайте вы можете ознакомиться с биографией Куддуса Мухаммади и почитать его стихи в переводах С. Маршака:
- биография Куддуса Мухаммади ("Детская литература", 1969, № 12),
- Сандал и печка (художник К. Чепраков, 1963 г),
- стихотворения из сборника "Как Ахмаджан боялся уколов" (рисунки Г. Алимова, 1956 г).