Маршак С. Собрание сочинений в 8 томах.
Т. 8. - М.: Художественная литература, 1972.
Письмо № 59, И.С. Маршаку, с. 93.
<Берлин, июль 1925 г.>
Мой милый мальчик Элик,
Посылаю тебе это письмо1 воздушной почтой. Я опущу его в маленький ящик на углу, и сегодня же аэроплан понесет его в Ленинград.
Вчера я был здесь в Зоологическом саду (немцы называют его просто: "Цоо"). Видел слоненка величиною с комод. Он бродил один по клетке (очень большой) и очень смешно изгибал свой хобот. Видел маленькую обезьянку, которая прицеплялась к животу своей матери, когда хотела взобраться на верхнюю перекладину. Кто-то принес обезьянам круглое зеркальце, и они все по очереди любовались собой. Только одна из них попробовала погрызть его. Видел четырех <львят>, которых кормит овчарка (матери у них нет). Дети скоро перерастут свою кормилицу. Какой-то мальчик протянул обезьянке руку, - она так больно стиснула руку, что мальчик с трудом выдернул ее из клетки - всю в крови.
Берлин очень большой город. Автомобили все здесь хрюкают. Дома серые. Много деревьев. Подземная дорога. Сейчас это очень хорошо: прохладно. А наверху жара.
Все, даже дети, говорят по-немецки, как ты.
Целую тебя, мой маленький, и прошу помнить обещание: делать все весело, бодро и аккуратно, хорошо питаться, не шалить до одурения. Якова поцелуй и расскажи ему от моего имени сказку про золотое яичко.
Целую вас обоих, мои мальчики.
Ваш отец
______________
1. Письмо адресовано восьмилетнему сыну и послано из Берлина, где С.Я. Маршак находился проездом в санаторий в Силезию. ↑
Письмо № 62, С.М. Маршак, с. 99.
Кисловодск, Крестовая Гора,
Санатория Цекубу, 25 мая 1927 г.
Моя дорогая Софьюшка,
Наконец-то получил твою открытку и закрытое письмо. Письма идут так долго! <...>
Место чудесное. Воздух, чистый и легкий. Наша гора похожа на корабль, выходящий из залива, - особенно вечером, когда сидишь на скамейке, как будто на корме корабля, а с трех сторон видишь освещенный огнями берег. Помнишь Родос, Софьюшка?1 За Красными Камнями (недалеко от нас), где Храм воздуха (очень глупое название), такой воздух, что голова кружится. Говорят, чуть ли не чистый озон. Погода вот уж 4-й день солнечная. Жалко мне только, что нет здесь вас, Софьюшка с ребятами, Люси и Лели2. <...>
Екатерина Павл<овна>3 была на меня в обиде; оказывается, это она отвезла Горькому мои книжки с надписью - ему и внучке, а ей я ни одной книжки не дал. Но мы помирились. Контора "Радуги"4 по моему поручению послала ей почти все книжки.
Очень я подружился с Пастернаком. Какой он милый человек, и мы очень друг друга любим. <...>
______________
Конец письма не сохранился.
1. С.Я. Маршак вспоминает о путешествии по Ближнему Востоку в 1911 году. ↑
2. Ильи Яковлевича (брата поэта) и Лии Яковлевны (сестры). ↑
3. Екатерина Павловна Пешкова. ↑
4. Издательство "Радуга" (Ленинград), в котором выходили многие первые издания детских книжек С.Я. Маршака. ↑
Письмо № 63, И.С. Маршаку, с. 99-100.
Кисловодск, 26 мая 1927 г.
Мой дорогой Элик,
Спасибо тебе за письмо. Пожалуйста, пиши мне часто. <...>
Я живу здесь хорошо. Почти весь день уходит на лечение. Подумай только: твоего отца пеленают, как маленького ребенка, но только мокрыми пеленками, купают, как Лялика:1 сажают в ванну и растирают в воде и т. д. Хорошо, что ты и Лялик этого не видите, а то бы вы потеряли всякое уважение ко мне. Начинают меня лечить в 7 часов утра, а кончают в 7 часов вечера. Вероятно, я вернусь богатырем.
Вчера мне позволили поездить верхом. Взяли у горца лошадей с кабардинскими седлами (оба края высоко подняты). Ездили трое: я, ботаник проф. Мищенко и здешняя докторша. У меня был очень рослый конь караковой масти. Вначале было очень трудно управлять им и сохранять равновесие. Лошадь меня не слушалась и пыталась войти в какие-то ворота. Когда она пустилась в галоп, я чуть не слетел к великому удовольствию маленьких черноглазых карачаевцев (здешние горцы). Но потом я научился держаться крепче, привставать в стременах, когда лошадь бежит рысью или галопом, и поворачивать ее вправо, влево и назад. Очень было приятно ехать на закате по дороге среди холмов, петь песню и пугать коров и баранов. Когда ты немного еще подрастешь и почки у тебя поправятся, мы будем ездить с тобой вдвоем. <...>
Еще раз целую тебя
Твой С. М.
______________
1. Яков - младший, двухлетний сын С.Я. Маршака. ↑
Письмо № 64, Я.С. Маршаку, с. 100.
<Кисловодск, май 1927 г.>
Дорогой Лялик,
Это пишет твой папа. Я скоро приеду и привезу тебе аэроплан. А ты будь хорошим мальчиком и не плачь ночью. Пальчик сосать тоже нельзя. Я живу в Кисловодске. Здесь нет трамвая и нет автобуса. Лошади здесь есть. Я на одной ездил верхом, как солдатики твои игрушечные и как красноармейцы. Я хорошо ездил и не упал с лошади. Я живу очень, очень далеко от тебя, но скоро сяду в поезд и поеду к тебе. Я тебя очень люблю и хочу тебя видеть.
Еще привезу тебе шоколада.
Целую тебя крепко.
Твой папа
Письмо № 67, С.М. Маршак, с. 102.
Москва, ул. Грановского, 3, кв. 73.
<28 марта 1928 г.>
Дорогая Софьюшка,
Почему до сих пор нет писем ни от тебя, ни от Люси1. Ведь вы обещали писать часто. Сегодня я иду с кисловодской докторшей к профессору Хорошко. Он посоветует, куда ехать и гипнотизироваться ли...2 Подробности сообщу завтра. <...> Вчера целый день был занят Чуковским3. Был у Менжинской, около часа разговаривал с Крупской4. Книги прошли все за исключением "Чуда-дерева". <...>
______________
Конец письма не сохранился.
1. Илья Яковлевич Маршак (псевд. М. Ильин) - младший брат Самуила Яковлевича, писатель. ↑
2. С.Я. Маршак хотел отвыкнуть от курения. ↑
3. См. два предыдущих письма. ↑
4. Выдающийся педагог и государственный деятель Н.К. Крупская (1869-1939) в 1928 году была членом коллегии Наркомпроса РСФСР. ↑
Письмо № 69, И.С. Маршаку, с. 104-106.
Севастополь, 3 мая 1928 г.
Мой дорогой мальчик Элик,
Ты мне очень мало и редко пишешь. Хоть бы раз написал мне обстоятельное письмо о том, что случается в школе, что ты видел в театре, с кем подрался (надеюсь, впрочем, что ты перестал быть милитаристом), что говорит и делает Лялик.
А у меня вчера было много приключений. Я поехал на автомобиле в Балаклаву (стóит 1 рубль). По дороге ветер хлестал мне в лицо, пытался даже сорвать очки.
Балаклава расположена на берегу бухты, в виде подковы. Со стороны города моря не видишь, так как у самого выхода, который называется здесь "гирло" (я думаю, это по-хохлацки "горло"), бухта резко поворачивает. С обеих сторон у выхода в море высокие горы, а на них остатки крепостной стены и развалины высоких башен, построенных в средние века выходцами из Генуи (из Италии). Хорошо была защищена Балаклава в те времена. Если какой-нибудь пират пробовал пробраться в бухту, в него стреляли с крепостной стены и башен. На берегу бухты главная улица Балаклавы, а позади другая, параллельная ей. Вот и весь городок. Живут в нем рыбаки. На улицах сушатся сети.
Я посидел высоко на утесе над открытым морем, а потом пошел знакомиться с городом. Прежде всего познакомился с двумя мальчиками, белобрысым и черным, как вакса. Первый - сын рыбака Ваня Полуэктов, по прозвищу Бебка. Второй - сын местного сапожника-караима Давидка Есупов. У обоих были шашки на боку: вид очень воинственный. Давидка оказался очень глупым; он во всем подражает Ване. Ваня рассказал мне очень толково и про башни, и про то, какая рыба в море водится и когда ее ловят. Прочитал мне наизусть мой "Пожар" и "Федорино горе" Чуковского.
Он показал мне в море баклана, который на моих глазах нырнул и вынырнул с рыбкой в клюве. Рыбий хвост сначала яростно бился у него во рту, а потом успокоился.
После разговора с мальчиками я пошел по набережной. Слышу - кто-то зовет меня с баркаса, стоявшего у берега. Подхожу. Рыбак предлагает мне покататься. Я говорю, что у меня нет денег. - Да что там деньги! - говорит рыбак, - мы и так покатаем, разве мы не люди!
Потом оказалось, что он был не совсем трезв. Владелец баркаса был турок, высокий и очень красивый. Он со своими товарищами чинил в это время мотор. Все балаклавские рыбаки приходили по очереди помогать ему, но ничего не получалось. Ругань стояла на баркасе адская; только турок не ругался - он очень деликатный и застенчивый, хотя и похож на разбойника. Так и не удалось починить мотор. Рыбак, который пригласил меня на баркас, предложил мне перейти на его судно (он у турка в гостях был). Я согласился.
Пошли на другой баркас. Там я увидел груду убитых дельфинов - или свиней, как их здесь зовут. Жирные такие, крупные, спина черная, живот белый, хвост в виде пропеллера, а морда длинная, узкая. Во рту зубки мелкие, частые и острые, как зубья у пилы. Дельфинов бьют в море дробью, а потом вылавливают крючьями. Рыбак, который меня привел, был охотник: он стреляет в дельфинов из дробовика. Получает из выручки два пая - за себя и за ружье. Другой человек на баркасе - владелец мотора; он тоже получает два пая - за себя и за мотор. Третий (ленивый хохол) - владелец баркаса; у него тоже два пая. Только моторист и матрос получают по одному паю - у них ничего нет, кроме рук. Зато ругается моторист лучше и больше всех - на четыре пая! Ругань вышла у них из-за того, что владелец мотора (молодой человек, кудрявый, в солдатской шинели, когда-то в гимназии учился) не хотел позволить прокатить меня - даром бензин изводить. Но в конце концов он согласился после того, как охотник и моторист заявили, что уходят совсем с баркаса; даже бушлаты надели. Примирение произошло очень быстро. Озабоченный владелец мотора сразу повеселел и был со мной очень ласков. Мы отправились в путь. Баркас весь затрясся от работы мотора, а вместе с ним затряслись зубастые морды убитых дельфинов. Казалось, они ожили. Помчались мы быстро-быстро, несколько раз обежали бухту, а потом легко и весело - как на велосипеде - выкатили в открытое море. Там побегали, побегали, а потом назад в бухту. Я стоял на носу, не держась, и мне казалось, что я не я, а какой-нибудь удалой пират. Когда пристали к берегу, оказалось, что у турка мотор исправлен. Мы перешли на его баркас и еще раз пошли в море. Я чувствовал себя знатным иностранцем, которого все чествуют. Вечером я с двумя рыбаками - охотником и мотористом - вернулся в Севастополь на трамвае. Вот и все. Расскажи это своими словами Лялику. Крепко поцелуй его, мамочку и всех родных.
Твой папа
Письмо № 70, Я.С. Маршаку, с. 106.
Москва, 15 мая 1928 г.
Мой дорогой Лялик,
Я сейчас в Москве. Завтра вечером поеду к вам в Ленинград, приеду послезавтра. Очень хочу тебя видеть, мой хороший мальчик. Я много ездил - на поезде, потом на лодке, потом на пароходе, потом на автомобиле. Когда приеду, расскажу обо всем.
Я видел гидроплан. Это такой аэроплан, который плавает по воде, а потом подымается и летает. Когда ты будешь совсем большой, мы с тобою будем летать на гидроплане и аэроплане. А Татлин1 хочет сделать такие крылья, чтобы летать без аэроплана. Я в Москве видел Татлина, он говорит, что ты хороший мальчик. Я видел тетю Катю и Ниночку2.
Когда приеду, будем с тобой играть, буду тебе рассказывать сказки.
Крепко целую тебя, мой дорогой, милый мальчик.
Твой папа
______________
1. Художник Владимир Евграфович Татлин (1885-1953), друг С.Я. Маршака, работавший над созданием летательного аппарата "Летатлина", приводимого в движение мышечной силой. ↑
Письмо № 77, Я.С., И.С. и С.М. Маршак, с. 117-119.
Запорожье, 5 мая 1930 г.
Дорогие мои Лялик, Элик и Софьюшка,
<...> Днепрострой мне очень понравился. Если ты, Элик прочел "Тараса Бульбу", ты знаешь про Запорожскую Сечь. Так вот в этих местах она и была. Теперь там взрывают скалы и целые горы, строят шлюз, плотину, электростанцию в 900 000 лошад<иных> сил, множество заводов. Будет громадный американский город. Но уже и сейчас, когда подъезжаешь к Днепрострою вечером, тебя ослепляют тысячи разбросанных на большом пространстве огней.
Работают день и ночь. Почти всю работу делают грандиозные машины. Кран-великан поворачивается, зацепляет крюком целую постройку, несет ее и бережно опускает куда надо. Потом переезжает на другое место (он сам и паровоз). Называется деррик. Другой великан экскаватор. Тоже паровоз. У него огромный черпак - вроде головы на вытянутой вперед подвижной шее. Врежется он рылом в землю, зачерпнет целый воз земли, груду камней, а потом захлопнет нижнюю челюсть и несет груз на платформу стоящего рядом поезда. Над платформой челюсть его опять отвисает (ее дергает за веревку помощник машиниста) и земля с камнями сыплется на платформу. Платформа тоже не простая, а с механизмом. Когда нагруженный поезд въезжает в здание бетонного завода, вагоны-платформы ложатся на бок и высыпают песок и камни в огромные железные ящики. Ящики тоже не простые. Они встают на дыбы и опрокидывают каменные глыбы в люк, который находится между двумя ящиками. Камни гремят, сшибаются с громом и треском - даже их становилось жалко, - рассыпают искры. Но их мучения на этом не кончаются. Этажом ниже они попадают в страшную мельницу. Два железных жернова - вернее, две терки - в огромном котле то сдвигаются, то раздвигаются и со вкусом жуют каменные глыбы. Камни летят в котел лавиной, рекой - что-то вроде горного обвала. А на дерев<янном> помосте над котлом стоит всего один человек и поворачивает ручки. Повернул одну - горный обвал. Повернул другую - заскрежетали железные зубы. Всю работу делают гигантские приводные ремни от моторов. В большом зале - высокий помост, по сторонам его два приводных ремня, а внизу какие-то машины в стальных коробках с ярлыками, на которых нарисованы черепа и написано: "Не трогать. СМЕРТЕЛЬНО". Вероятно, это трансформаторы. Становится страшно.
Шипят приводные ремни, похрустывает мельница, дрожит помост. У каждой машины свой голос и свой ритм. Покой и лад нарушается только изредка суматошной пляской сыплющихся камней. Четкость, порядок, простота работающего механизма дают ощущение величавости.
Кажется, именно так движутся небесные тела.
И вдруг что-то испортилось в камнедробилке. Рабочий насыпал слишком много каменных глыб. Стала работа. Смотрю - по потолку едет помощник - большой крюк с каким-то инструментом. Поковырял он в котле, прочистил горло камнедробилке - и спокойно поехал назад. Вместе с ним поехали какие-то деревянные блоки. А людей почти не видно. Потом камень дробят еще какие-то закрытые машины, потом его смешивают с песком в большом барабане с лопастями внутри. Материал подается из отделения в отделение конвейерами - на широких резиновых лентах. Очень приятно щупать толстую, гладкую резину. Богатая штука. Готовый цемент автоматически насыпается в бадьи, бадьи опрокидывают его на платформы и поезд увозит на постройку. Там разгружают его краны.
Как строят плотину - расскажу, когда приеду.
Был я на заводе жидкого воздуха. Температура его -183o. Во много раз холоднее, чем воздух на полюсе. Из пузатого бидона налили мне немного воздуха в кружку. Кипит в кружке воздух. Сунули в него веточку - вмиг замерзла, - ломается, как стеклянная. Плеснули на пол - посыпались капли, как сухие, и мгновенно испарились. Плеснули немного в лужицу - лужица покрылась льдом. Сунули в кружку зажженную папиросу (спичку опасно) - вспыхнул воздух ярким, как электрический свет, пламенем. Пропитали жид<ким> воздухом кусок ваты и зажгли - разлетелась вата пухом, как одуванчик.
Этим жидким воздухом взрывают скалы и целые горы.
А вчера я летал над Днепростроем на военном самолете. Это был мой первый полет в открытой машине. Сел я в кабинку позади летчика. Надел шлем, очки, застегнул на животе пряжку широкого ремня (чтобы не выпасть на поворотах). Снялись с земли очень легко и плавно. Поднялись на 1000 метров. Днепр стал ручейком. При повороте я увидел землю не внизу, а сбоку перед собой. Стала она стеной - зеленая и коричневая стена с домиками и деревьями. Движется эта стена прямо на меня. Это оттого, что при повороте самолет накренился, встал почти боком. Вниз спускались так: 500 метров "спиралили", потом 200 метров почти падали - "скользили", а потом плавно опустились и опять побежали по траве. Замечательно!
Когда приеду, расскажу больше. Спал на Днепрострое плохо. Жил в общежитии, которое я называю "общежутием" (от слова "жуткий"). Немного устал. В дороге отдохну. В Москве пробуду дня три.
Надеюсь там получить от Вас известия.
Крепко целую мою милую дружную тройку - Софьюшку, Элика и Лялика.
Ваш С. М.
Письмо № 79, С.М., И.С. и Я.С. Маршак, с. 120-122.
Абхазия, Новый Афон, 23 мая 1931 г.
Моя дорогая Софьюшка,
мои милые ребята Элик и Лялик!
Получил письма (закрытое от детей и открытку от тебя, Софьюшка) от 15 мая. Не слишком ли рано вы собираетесь на дачу? <...> Беспокоит меня полное отсутствие писем из редакции. Только Смирнов мне иногда пишет.
Чувствую я себя значительно лучше.
Два с половиной дня я провел в горах, на пасеке. Это были замечательные дни. Чудесный воздух, тишина. Вдали между нашей горой и противоположной виднеется море. Ульи с двускатными разноцветными крышами расположены правильными рядами на склоне горы - на площадках. Целые дни я просиживал на корточках вместе с двумя благодушными пчеловодами (один бородатый, другой усатый) и наблюдал за пчелами. У летка (щелочка - вход в улей с дощечкой внизу) все время толпятся пчелы. На задних ножках у них будто штанишки - это желтые или красные сгустки цветочной пыли. Пчеловод снимает с улья крышу, потом газету и мешок, которыми прикрывают улей для тепла, - и начинает вынимать из улья одну за другой стоячие рамы с восковыми сотами, густо покрытые пчелой. Серая мохнатая масса пчел, поблескивая крылышками, глухо жужжит, не слетая с рамы. Только десяток-другой вьется над пчеловодом, садится ему на щеки, усы, брови и руки, а он, нисколько не волнуясь, мягко и спокойно нащупывает пчелу и снимает ее с себя корявыми пальцами. Для того, чтобы пчелы не слишком жалили, их слегка окуривают дымом. У пчеловодов есть такой "дымарь" - маленькая жаровня с мехами. Но днем, когда пчелы заняты усиленной работой, их не окуривают. Я никогда не думал, что можно так смело переворачивать улей вверх дном, вытаскивать рамы с тысячами пчел, вырезывать части вощины, не боясь пчелиных жал. И не только пчеловоды, но даже и я просиживал среди ульев целые часы. Иногда я надевал на лицо сетку, а иногда сидел без сетки. Ужалили меня всего три раза - один раз в щеку и два раза в руку. Один миг было больно, а потом прошло. Только на щеке оставалось два дня маленькое затвердение.
Видел я замечательный эпизод пчелиной жизни - роение. В улье № 131 стало очень тесно. Часть пчел с маткой решила лететь на поиски нового улья.
Мы сначала не разобрали, в чем дело. Над ульем носились тучи пчел. Жужжанье заглушало все остальные ульи. С каждой минутой рой становился все гуще и гуще. Потом этот гул начал затихать, и не успели мы оглянуться, как большая часть пчел снялась и улетела. Пчеловоды кинулись на поиски. Необходимо во что бы то ни стало найти рой на первом его привале. Дело в том, что весь рой обыкновенно садится где-нибудь вблизи и посылает пчел-разведчиц искать помещение для нового улья.
Так было и теперь. Мы нашли рой на ветви кипариса шагах в двадцати - тридцати. Пчелы успели усеять ветку дерева и повисли на ней мохнатыми космами. Нижние цепляются за верхних, другие еще за нижних - так образуются огромные космы - целая борода. Пчеловоды принесли мешок на шесте, вроде большого сачка. Мальчишка взобрался на ветку и стряхнул пчел в мешок. Стряхивать пришлось три раза, в три приема. Потом пчел побрызгали водой из шприца, чтобы они успокоились. Мешок взвесили, - оказалось пчел было больше 4-х фунтов. Принесли новый улей. Открыли крышку и часть пчел всыпали в улей сверху. Потом протянули от мешка, который лежал на земле, к летку (входу в улей) холст - устроили что-то вроде лестницы. Пчеловод подогнал к летку передних пчел, и тогда вся масса - тысячи пчел - двинулась в новый дом. Это было грандиозное шествие, длившееся два часа. Пчелы, не давя друг друга, медленно и спокойно шли и вливались в улей. Через несколько часов улей уже жил трудовой жизнью - пчелы входили в леток со "взятком" - цветочной пыльцой на задних ножках и с "нектаром" - медом - в зобиках.
Когда приеду, расскажу про пчел подробнее.
По вечерам вокруг домика, где я гостил у пчеловодов, начинался волшебный спектакль. По всем направлениям летали светляки - светящиеся жучки. Они летают, вспыхивая и погасая. Очень интересно следить за одним светлячком. Летит он зигзагами, углами, как резвится рыбка в хорошую погоду. Одни говорят, что он светится зеленоватым светом, другие - голубоватым, третьи - желтым. Но лучше всего определил цвет этого света мальчик - сын пчеловода. Я его спросил, каким цветом горят светляки. Он ответил: "огненным цветом". Я почему-то все время вспоминал "Midsummer night dream" ("Сон в летнюю ночь") Шекспира.
А где-то близко воют шакалы. Заливаются, захлебываются воем, и вой такой хороший - дикий. Впрочем, далеко не всем этот вой нравится. Многие его считают жутким и противным.
Вот теперь я вернулся в пансионат. Осталось пробыть здесь неделю. <...> Если бы не надо было торопиться в Ленинград (я жду от тебя по этому поводу телеграммы, Софьюшка), я бы заехал по дороге и в Тифлис, и в Батум, и в Симферополь. Почему из редакции не пишут? Не был ли в Ленинграде Горький?1
Не знаю, успею ли получить от вас ответ на это письмо - почтой и даже телеграфом.
Крепко, горячо целую вас всех. Берегите друг друга.
Ваш С. М.
______________
1. 13 мая 1931 года А.М. Горький приехал в СССР; в Ленинград он в это время не приезжал. ↑
Письмо № 80, С.М., И.С. и Я.С. Маршак, с. 122-123.
Москва, Гостиница "Селект". Улица
Дзержинского, 21. Комната № 14а,
7 октября 1931 г.
Дорогая Софьюшка,
милые Элик и Лялик,
Сейчас получил от Вас телеграмму. Очень меня волнует вопрос о твоей поездке, Софьюшка. Хорошо ли, что ты отказываешься ехать? Среди года отдых и лечение тебе необходимы. А теперь придется ждать, по крайней мере, до весны. Не показаться ли тебе доктору для того, чтобы решить окончательно, ехать ли.
Мы с Люсей1 живем в гостинице, спать ложимся довольно рано. Если бы не дела, я бы отдохнул.
С Горьким виделись два раза - один раз провели у него почти целый день, на другой день были вечером и обедали.
Он меня заставил читать "Рассеянного", а о Люсиной книге2 говорил очень много. Рассказывает, что начал читать с недоверием, а потом смеялся от радости.
Он нездоров, и потому о делах с ним почти не разговаривали.
Вчера были в Гизе и в "Молодой гвардии". Видели Татлина, Михаила Алекс<андровича>3. Пробудем еще дня два, а мож<ет> быть, и три. Если ты решишь ехать, телеграфируй - выеду раньше.
Крепко целую вас всех.
Люсенька тоже целует.
Ваш С. Маршак
______________
1. Уменьшительное имя младшего брата С.Я. Маршака - Ильи Яковлевича (лит. псевд. - М. Ильин). ↑
2. М. Ильин, Рассказ о великом плане, Гиз, М. - Л. 1930. ↑
Письмо № 83, С.М. Маршак, с. 126-128.
Сорренто, 12 мая 1933 г.
Моя дорогая Софьюшка,
Получил твою телеграмму и спешное письмо от 6 мая. Это письмо дошло очень скоро, - я получил его воздушной почтой (Par avion) 10 мая, то есть на пятый день. Хорошо бы, если бы письма всегда шли так быстро.
Удивляет меня, что ты жалуешься на мое молчание. Я пишу очень часто, - по крайней мере, через день. <...>
Не знаешь ли, сделал ли Пахомов рисунки к "Мячу" и приступил ли к сборнику?1 А в каком положении академическое издание?2 "Известия" должны были уплатить по напечатании статьи3, а она до сих пор еще не появилась. Вероятно, размеры ее слишком велики, и она ждет очереди, а может быть, есть и другие какие-нибудь причины замедления в ее печатании. Перед отъездом я был в "Известиях", и мне сказали совершенно определенно, что она пойдет. Жалко, что медлят, - статья хорошая. Но особенно меня это не беспокоит.
9-го Горький с семьей уехал в СССР. Собирается побывать и в Ленинграде. Я остался на даче il Sorito один. С завтрашнего дня здесь будет жить Исаак Бабель. Из служащих здесь остался только один человек, - таким образом, на даче нас будет трое. Питаться будем дома, - это дешевле, чем в пансионате. Доктор оставил мне очень длинное расписание относительно порядка моего дня, - постараюсь его выполнить и обойтись без санатории, которая стоит очень дорого. Я много сплю - и днем и ночью, - читаю, сижу в саду. После отъезда семьи Горького здесь стало совсем тихо и безлюдно. Но это ничего. Такая тишина - лучшее условие для отдыха, в котором я нуждаюсь после трудной работы. А когда становится скучно, - можно сходить в ближайший город - Сорренто. Это всего в 11/2-2 километрах от Capo di Sorrento (Соррентинского мыса), где я живу. Можно съездить и в Неаполь, - 11/2 часа езды пароходом. Это огромный город, третий по величине в Италии (первый Рим, второй Милан на севере).
Проводив Горького, его семью и Крючкова4, я поехал на два дня в Неаполь. Побродил и по великолепным площадям, и по узким старинным уличкам, похожим на щели между домами. В этих уличках копошатся дети, пробираются ослики и лошади зеленщиков, а иногда, занимая всю ширину улицы, тревожно трубит автомобиль. Толстые женщины, сидящие у открытых дверей лавочек, мастерских и квартир, переговариваются друг с другом через дорогу. Из окон верхних этажей спускается на веревке корзина, и торговец накладывает в нее овощи или рыбу, а чаще всего морскую живность в ракушках и без ракушек. Побывал я в замечательном неаполитанском аквариуме, о котором напишу ребятам.
Вчера вернулся из шумного Неаполя в наше безлюдье и нашел твое письмо. Я ждал его с нетерпением и ехал домой с уверенностью, что оно будет. <...>
Напиши мне о Люсе побольше. Сам он написал только один раз. Работает ли он над своей новой книгой?5 Алек<сей> Макс<имович> очень интересуется ею и хотел поговорить о ней при встрече в Ленинграде. Не пришлет ли мне Люся хоть начало книги? Я уверен, что эта книга будет не хуже "Рассказа о великом плане". Читал ли ее Люся кому-нибудь в редакции?
Сам я ничего не пишу. Когда почувствую, что отдохнул и окреп, начну понемногу работать. Не знаю, сколько проживу здесь, месяц, полтора, два. Это зависит и от моего состояния, и от денег. Пока еще у меня деньги есть. <...> Последствий автомобильной катастрофы я не чувствую. Следы ушибов прошли.
Горький оставил мне довольно много книг и по истории Рима, и классиков. После редакционных рукописей приятно читать книги, которые не надо править. Впрочем, я успел уже соскучиться по редакционной работе.
Погода стоит здесь прохладная, особенно по вечерам. Жара еще впереди.
А как у вас?
Пишите мне часто - хоть понемногу и по очереди.
Крепко целую тебя. Ребятам пишу отдельно. Если у Вас будут снимки, пришлите.
Будь здорова, дорогая.
Твой С. М.
______________
1. Рисунки А. Пахомова к стихотворению С. Маршака "Мяч", впервые напечатанному в журнале "Чиж", 1933, № 5 (май). Сборник стихов С. Маршака "Лодыри и кот", с иллюстрациями А. Пахомова, издан ленинградским отделением Детиздата в 1935 году. ↑
2. См. письмо № 81 и прим. 2 к нему. ↑
3. Статья С. Маршака "Литература - детям". - "Известия", 1933, 23 и 27 мая. ↑
4. П.П. Крючков - секретарь А.М. Горького. ↑
5. Новая книга М. Ильина "Горы и люди. Рассказы о перестройке природы" была издана ленинградским отделением Детиздата в 1935 году. ↑
Письмо № 84, Я.С. Маршаку, с. 128.
Capo di Sorrento,
12 мая 1933 г.
Мой милый Лялик!
Спасибо тебе за письмо. Ты пишешь очень интересные письма. Вчера я был в огромном аквариуме в Неаполе. Видел осьминогов и рака отшельника, у которого на спине живет актиния - полуживотное, полурастение. Актиния защищает его спину, - это его самое слабое место, - а он ее кормит. Маленький рак похож на носильщика с пышным кустом на спине. Я видел одного рака, который почему-то остался без актинии. Он чувствовал себя очень несчастным и искал места, где бы спрятаться. А еще я видел, как другие раки-отшельники и одна длинноногая лангуста ели своего соседа по аквариуму - обыкновенного рака. Видел ветки кораллов, видел яйца акулы. Но об этом в другой раз. На днях поеду в Помпею и напишу тебе о ней подробно. А ты мне пиши подробно, что видишь и что делаешь. <...> Если устанешь писать, диктуй кому-нибудь. Крепко тебя целую.
Твой папа
Письмо № 85, С.М., И.С. и Я.С. Маршак, с. 128-131.
Capo di Sorrento,
20 мая 1933 г.
Моя дорогая Софьюшка,
мои милые мальчики!
Получил вчера твою телеграмму, Софьюшка, а сегодня письмо от 9-го. Напрасно ты беспокоишься обо мне. Меня неверно поняли, очевидно. Доктор не запретил мне двигаться, а только не советовал совершать дальние поездки по Италии, пока я не отдохну. Вот и все. Чувствую я себя гораздо лучше. Автомобильную катастрофу я давно успел позабыть, даже синяка ни одного не осталось. Дышу я лучше, кашляю меньше. Все бы хорошо, - только бы письма от вас приходили чаще и скорее. В жизни моей нынешней никаких событий нет.
Несколько дней тому назад я побывал в Помпее. Она от Неаполя в часе езды, а от нас в двух часах. Впечатление неизгладимое. Это римский город. Развалины сохранились без перемен вследствие того, что были залиты лавой и засыпаны пеплом Везувия 2000 лет тому назад1. Правда, он сохранился только относительно, - нет ни одного целого дома, но все же это настоящий город с улицами и площадями. Ученые раскопали его (и до сих пор еще раскапывают) и нашли храмы, дворцы, дома, таверны, мастерские, лавки, тела людей, сохранившие не только свои очертания, но и положение, в котором живые существа находились в момент катастрофы. Некоторые люди и животные погибли, вероятно, во сне, не успев проснуться (мальчик лет десяти, похожий на статую из серого камня, спокойно спит, поджав ноги). Другие судорожно скорчились, - очевидно задыхаясь (женщина, несколько мужчин, собака в ошейнике с двумя пуговицами). Сохранились трубы водопровода, тротуары, - очень высокие, - мостовые (все улицы мощены камнем), кувшины, женские гребешки, румяна и помады, зубоврачебные и разные другие медицинские инструменты, принадлежности для маникюра, лампы с двумя отверстиями - для фитиля и для масла. В тавернах - каменные стойки в виде буквы П или буквы Г с углублениями для вина. Уцелели (то есть почти уцелели) некоторые дома. Дом устроен так. Вход. Передняя с живописью на стенах. Дальше атриум - зал с четырехугольным отверстием в потолке, который опирался на четыре колонны. Под отверстием в полу небольшой бассейн для дождевой воды. Налево и направо - двери в маленькие спальни. Спален очень много. Пол в них, как и в атриуме, - каменный, чаще всего мозаичный. Дальше прямо из атриума выходишь во внутренний двор или сад, окруженный с четырех сторон коридором из двух рядов колонн (перистилиум). В середине сада - статуя и фонтан. Стены всего дома расписаны фресками, сохранившими свои цвета до сих пор (боги, звери, цветы, плоды). На улицах, чтобы в сырую погоду не замочить обуви, в землю между тротуарами вкапывали два-три-четыре камня, - число их зависит от ширины улицы. Переступая с камня на камень, можно было перейти через улицу с тротуара на тротуар. А широко расставленные колеса повозок (у них было по два колеса) проходили в промежутках между камнями. Видел я термы - бани. Сначала раздевальные с углублениями в стенах в виде шкафиков для платья и с каменными сидениями, на которых рабы ожидали своих господ. Потом - тепидариум, где парились. Потом - калидариум, где мылись в общей каменной ванне горячей водой; потом фригидариум с другой общей ванной, где мылись холодной водой. И, наконец, круглая и высокая каменная площадка, на которой обливались, ополаскивались. Перед банями - просторный двор, частью занятый крытым помещением, посвященным богу Гермесу. Во дворе и в крытом помещении занимались гимнастикой. В траве до сих пор валяется большой каменный шар - мячик древних римлян. Уцелел в Помпее и амфитеатр (цирк), где гладиаторы сражались друг с другом и со львами. Сохранился форум - огромная площадь народных собраний, со всех сторон окруженная рядом величавых и стройных колонн. Теперь этих колонн мало, но можно себе представить, какой великолепной была площадь. Даже без людей она кажется оживленной. Тут же у форума - храмы Юпитера, Аполлона, Венеры. От них остались только широкие лестницы и просторные площадки, возвышающиеся одна над другой. Тут были жертвенники. Теперь лишь кое-где уцелела колонна, как одинокий зуб в деснах, а вместо подлинных статуй стоят их копии, правда, очень хорошие, отлитые из бронзы в современной неаполитанской мастерской. Но всего не расскажешь. Я прошатался по мертвому городу часов шесть и не ушел бы, если бы меня не вывел безносый администратор, похожий на мертвецов Помпеи - в пять часов вечера город закрывается.
Я непременно побываю там еще раз, если будет возможность. В последние дни я опять сижу дома, читаю и гуляю только по саду, - отчасти из экономии, а отчасти из-за сырой и прохладной погоды, которая стоит здесь в последнее время. С тех пор, как уехал Горький, здесь стало пустынно. В первое время со мною вместе жил Бабель, но вчера и он уехал. Из служащих здесь находится один только Чечило, веселый неаполитанец, который объясняется со мной жестами и готовит мне пищу. Не знаю еще, будет ли такое хозяйство экономнее, чем питание на стороне. В последние дни перед отъездом Горького мне пришлось немного поработать. Он высказал мне разные свои соображения о детской литературе (очень ценные) и попросил изложить на бумаге то, о чем мы говорили. Я просидел за этим делом дня два, а потом после нового разговора с Горьким все заново переработал. Он взял эту записку с собой и хотел еще дополнить ее по дороге и в Москве2. Не знаю, что он с ней будет делать. Зато после отъезда А<лексея> М<аксимовича> я погрузился в полное безделье и только теперь опять принимаюсь понемногу за книги. Но больше гуляю и лежу. <...>
Я здесь ни одного человека не знаю. Даже для санаторного образа жизни у меня тут слишком много покоя, оттого я начинаю беспокоиться, тревожиться о тебе, о мальчиках, о работе. Но это бывает только в такую плохую погоду, как сейчас, когда ветер и дождь. Но говорят, что скоро будет настоящее итальянское лето. <...>
Где сейчас Люся? Когда приедут в Ленинград Ал<ексей> Макс<имович> и Петр Петр<ович>, пусть он повидается с ними. Ал<ексей> Макс<имович> хотел поговорить с ним о новой книжке. Если ты будешь в городе, повидайся и ты. Но специально для этого не приезжай. Я хочу, чтобы ты получше отдохнула. Если тебе нетрудно, позвони в Совкино Панне Исааковне (телефон у нас записан или ты можешь узнать его у Алексея Ивановича3) и скажи, что над сценариями мультипликации я думаю и приступлю к работе по возвращении. <...>
От Ромен Роллана и его жены письма4 еще нет.
______________
1. Античный город Помпея на берегу Неаполитанского залива был погребен под слоем пепла и лавы во время извержения 24-26 августа 79 г. н. э. ↑
2. Имеется в виду записка А.М. Горького о советской детской литературе, на основе которой было создано специальное детское издательство Детиздат (в настоящее время - "Детская литература") (См. также письмо № 343). ↑
3. Алексей Иванович Пантелеев (лит. псевд. - Л. Пантелеев) - детский писатель. ↑
4. Письмо Р. Роллана и его жены Марии Павловны Кудашевой к С.Я. Маршаку в архиве поэта не сохранилось. ↑
Письмо № 87, С.М., И.С. и Я.С. Маршак, с. 134-135.
<Италия, начало июня 1933 г.>
<...> Пожалуйста, пишите, - хотя бы по два слова, но часто. Если я не буду знать, здоровы ли вы, я не поправлюсь. Пока я буду в Риме, вероятно, придет ответ относительно денег. Тогда я либо вернусь в Сорренто (до Рима от Неаполя всего 3 часа езды, а до Сорренто лишний час пароходом), либо попрошу перевести мне в Рим и поеду оттуда лечиться в Спа1. Очень хочется поскорее к вам. Только желание вернуться здоровым удерживает меня от того, чтобы ехать сейчас же домой. Хочется мне и приступить поскорее к работе. Узнайте в издательстве у Желдина и Рафаила2, нет ли надобности в моем более раннем возвращении. Из редакции никто мне не пишет. Почему и куда ушел Асиновский?
В августе, во всяком случае, приеду. По дороге отсюда остановлюсь на несколько дней во Флоренции и Венеции хотя бы для самого поверхностного знакомства с Италией. Жалко, что не удастся познакомиться с богатейшим искусством, образцы которого сосредоточены в этих городах, более основательно.
Звонили ли вы Н.С. Тихонову? Скажите ему, что жду письма и рассказа. Но если рассказ еще не написан, пусть напишет мне не стесняясь. <...> Просите товарищей по редакции писать мне. Кончает ли Владимир Васильевич рисунки к моему "Мистеру Твистеру"3 и делает ли Пахомов рисунки к "Мячу"?4
В последнее время я никуда не ездил, - жил безвыходно в Сорренто. Поэтому ничего интересного рассказать вам в этом письме не могу. Из Рима напишу вам больше. Крепко вас всех целую.
Ваш С. Маршак
______________
Начало письма не сохранилось.
1. Курорт в провинции Льеж (Бельгия) в лесистых северных предгорьях Арденн. ↑
2. М.А. Рафаил - директор ленинградского Огиза. ↑
3. Книжка С. Маршака "Мистер Твистер" с иллюстрациями В. Лебедева была издана ленинградским отделением издательства "Молодая гвардия" в 1933 году. ↑
4. Книжка "Мяч" с рисунками А. Пахомова была выпущена ленинградским отделением Детиздата в 1934 году. ↑
Письмо № 89, С.М., И.С. и Я.С. Маршак, Р.И. Вилтцин1, с. 136-138. .
Capo di Sorrento,
7 июня 1933 г.
Мои дорогие Софьюшка, Элик,
Лялик и Розалия Ивановна,
<...> Я чувствую себя хорошо. Начинаю по-настоящему поправляться. Сплю лучше. Совершил несколько прогулок по окрестностям. Когда совсем отдохну, побываю в Риме (от Неаполя это всего в трех часах езды) и во Флоренции. Был я на Везувии. Вся вершина горы покрыта затвердевшей лавой - неровной, твердой и звонкой. Ходить по ней очень трудно - такими волнами она застыла. Кругом ни травинки. Из трещин подымается пар. Приложишь руку - горячо. Из кратера все время идет дым, извергаются камни, крупные и мелкие, и лава. Целый высокий холм образовался вокруг кратера. На этот холм взбираться не позволяют - опасно. То и дело, каждые пять-десять минут, слышится клокотанье, и из двух отверстий вылетает огонь и целый дождь камней. Это не настоящее извержение (настоящее бывает раз в несколько лет, - последнее, кажется, года четыре тому назад), а только напоминание о том, что вулкан еще дышит огнем. Внизу разбросаны деревни и городки, сады и виноградники. Видна мертвая Помпея и пространства земли, залитые лавой в 1906 году и в 1929-м. И все же люди живут у подножия вулкана и не боятся. Говорят, что по некоторым признакам можно предвидеть извержение, и кроме того, лава течет очень медленно, - от нее можно уйти. Страшнее пепел и камни. Помпея была засыпана и завалена.
Сегодня ездил в Пестум (Paestum). Это древнегреческая колония на берегу. Греки прибыли сюда когда-то на кораблях из Малой Азии. Они построили целый город и такие же храмы с колоннами, как в Греции. Уцелели три здания - храм Посейдона или Нептуна (бога моря), Цереры (богини плодородия) и еще один, посвященный каким-то двум богам. Самый большой - храм Посейдона. Огромные желтые колонны, составленные из нескольких кусков камня. Эти куски ничем не соединены, а просто лежат один на другом, - шесть кусков в каждой колонне. Но прилажены они так хорошо, что продержались около 2500-2600 лет. Колонны образуют прямоугольник: впереди (со стороны моря) 4 колонны, сзади тоже четыре, по бокам по двенадцати. Внутри тоже прямоугольник из колонн: две впереди, две сзади, по семь с обеих сторон. Сохранилось высокое каменное основание храма - тремя ступенями, уступами - и часть крыши впереди. Здание поставлено так, что сквозь колонны видно с одной стороны море, с другой - горы и со всех сторон небо. Теперь местность вокруг пустынна, и только у ресторана с надписью "Пестум" стоят автомобили, да и то мало. Вокруг - пустырь, трава, кузнечики. Только кое-где сохранились остатки римской мостовой, гораздо более поздней, чем храмы. Очевидно, римляне тоже ездили смотреть Пестум. Среди огромных камней мостовой видны узкие глубокие следы тяжелых римских колесниц (у них было два колеса). <...>
Видели Вы в "Известиях" от 27-го окончание моей статьи?2 Не нуждаетесь ли вы в деньгах? Пишите мне правду. Как питаетесь? Где сейчас Владимир Васильевич? Поблагодари его, Софьюшка, за рисунки3 и скажи, что я скоро напишу ему. Мне очень трудно писать много писем, тем более, что короткие письма никого не удовлетворяют. Если не трудно, позвони Николаю Семеновичу Тихонову (кажется, телефон № 423-16) и попроси писать мне. Получил ли он мое письмо? Пусть и Евгений Львович4 напишет. Нет ли каких-нибудь известий о здоровье Алексея Максимовича? Мне писали, что он нездоров. <...>
Крепко целую вас всех и жду писем.
Ваш С. Маршак
______________
1. Р.И. Вилтцин - секретарь С.Я. Маршака. ↑
3. Рисунки В.В. Лебедева к "Мистеру Твистеру". ↑
Письмо № 90, Я.С. Маршаку, с. 138.
Capo di Sorrento,
<8 июня 1933 г.>
Дорогой Лялик,
На этой открытке 8 ног: 4 - лошадиные, 2 - извозчичьи ноги и две ноги поэта Торквато Тассо. Голов же всего две, потому что голова Тассо не видна. Извозчик, который изображен здесь, возил меня раза 2-3 из Сорренто в Капо-ди-Сорренто. Лошадь у него в бубенцах, перьях и лентах, как цирковая.
Пиши мне, Лялик.
Целую тебя.
Твой папа
Письмо № 91, С.М., И.С. и Я.С. Маршак, с. 138-139.
Capo di Sorrento,
25 июня 1933 г.
Мои милые, дорогие,
Вот уже несколько дней нет писем от вас. Получил только телеграмму от 21-го. Жду письма. В Рим я не поехал, так как решил побывать там на обратном пути. Это будет стóить дешевле. Нового у меня ничего нет. <...>
Статью Горького и мои стихи в "Красной газете"1 я получил. Узнали ли вы, кто передал туда стихи; заплатят ли они гонорар и будут ли стихи напечатаны в журнале с теми же ошибками, что и в "Красной"? (Целая строфа перепутана). Не знаете ли, в каком положении академ<ический> сборник?2 Спросите у Владимира Васильевича3 (когда он будет в городе). Мне обещали прислать из Москвы корректуру, но не присылают. Ничего не знаю и о другом сборнике и о переизданиях. Печатаются ли новые книги? Кончил ли Лебедев рисунки? Что в издательстве? Я никаких писем не получаю. Спросите Николая Семеновича Тихонова, получил ли он мое письмо4. <...>
За последние недели я нигде не был. Все время - дома, в Сорренто. Ездил только в Торре-дель-Греко - в городок, который находится от нас в 40 минутах езды (по морю). Там был праздник, - что-то вроде открытия ярмарки. Самое забавное - это инструмент, называемый "путипу" и состоящий из одной дощечки с прибитыми к ней жестяными кружками и другой дощечки без кружков. Музыкант пилит одной дощечкой другую, жесть звенит, а музыкант поет. Инструмент нехитрый. Ты, Лялик, мог бы отлично на нем играть, даже не окончив консерватории. Я уже начал было готовиться к поездке в Спа, но только что получил телеграмму от Алексея Ивановича5 о том, чтобы я задержался в Сорренто. Буду ждать письма. Если я поеду в Спа через некоторое время - я не успею вернуться домой к началу августа. <...>
Ваш С. М.
______________
1. В ленинградской "Красной газете" (дневной выпуск 26 мая 1933 г., № 119) была перепечатана статья А.М. Горького "О прозе"; в номере "Красной газеты" от 9 июня 1933 года в заметке Э. Ф. "Мистер Твистер, бывший министр" были приведены отрывки из произведения С.Я. Маршака, взятые из майского выпуска журнала "Еж", где был впервые напечатан "Мистер Твистер". ↑
2. О нем идет речь в письме № 81 и прим. 2 к этому письму. ↑
4. Письмо Н.С. Тихонову не сохранилось. ↑
Письмо № 99, Я.С. Маршаку, с. 146-147.
Кисловодск, 17 августа 1935 г.
Мой дорогой мальчик Яшенька,
Очень тебя люблю и хочу видеть. Если тебе нетрудно, пиши мне иногда.
Элик пишет мне, что очень доволен поездкой. А в будущем году мы непременно с тобой поедем и в поезде и на пароходе. Не думай, что у тебя отец - обманщик. Непременно поедем.
Я чувствую себя лучше. Начал писать. Сейчас перевожу английские стихи, а думаю написать детскую книжку под названием "Недралитет"1. Так один маленький мальчик объяснил слово "Нейтралитет". "Недралитет" это значит такое положение, когда мальчики не дерутся.
Побывал я здесь на детской площадке в парке. Тут дети со всех концов Союза - из Якутии, из Ашхабада, из Дагестана.
Расспрашивали, есть ли у меня дети. Я с гордостью рассказывал им о тебе.
На днях я с детьми снялся. Если фотография будет хорошая, пришлю тебе.
Крепко, горячо целую тебя, мой хороший, умный мальчик.
Твой отец
С. Маршак
______________
1. Это название С.Я. Маршак использовал для очерка (см. т. 6 наст. изд.). ↑
Письмо № 100, С.М. Маршак, с. 147-148.
Ленинград, 24 сентября <1935 г.>
Моя дорогая Софьюшка,
Приехал вчера и застал всех здоровыми. <...> Сегодня - выходной день - я провел вместе с ребятами. Плавали на пароходе Эпрона и я - в костюме водолаза - спустился на 11/2 минуты под воду. Впечатлений немного: вокруг было только желто, мутно, пенисто и бурно. Но все же я теперь могу сказать, что побывал на суше, в воздухе, на воде и под водой. Дети были очень довольны поездкой. Видели Кронштадт, завтракали и обедали на пароходе, а мы с Яшей даже прилегли после обеда в каюте отдохнуть. Сейчас ребята, вернувшись, легли спать, а я пишу тебе.
В Москве был и у Щербакова1, и в отделе печати. Конференция по литературе, вероятно, состоится не раньше ноября, но работать над докладом надо уже сейчас, так как мне поручен общий, самый большой доклад2, который требует большого внимания и прочтения множества книг. Кроме того, накопилось порядочное число рукописей и огромное количество писем, на которые надо ответить. Постараюсь так соразмерить свою работу, чтобы не очень уставать, хотя это трудно. <...>
Получил я очень теплое письмо от Горького3. Он пишет мне по поводу одной рукописи. <...>
Крепко тебя целую. Передай привет своим соседям по Санатории, в частности дошкольнице.
Твой С. Маршак
______________
1. А.С. Щербаков (1901-1945), деятель Коммунистической партии и Советского государства, в 1934-1936 годах - секретарь Союза писателей СССР. ↑
2. Первое совещание по вопросам детской литературы, созванное ЦК ВЛКСМ, состоялось в январе 1936 года. ↑
3. См. прим. 1 к письму № 101. ↑
Письмо № 106, С.М. Маршак, с. 153.
Ленинград, <конец сентября 1936 г.>
Дорогая Софьюшка,
Ну уж теперь я, кажется, в самом деле поеду. Билет в Кисловодск взят на первое. Голубушка, не огорчайся и не сердись на меня. Трудно вырваться, не кончив работу. Готова повесть Золотовского1, почти кончена книга Голубевой2, кончаю рассказ Григорьева3. Остается еще работа по плану4 и по "Костру"5. Я очень утомлен, но чувствую себя бодрее и спокойнее. Кажется, еще придется писать статью для "Правды"6. Нового ничего нет. Завтра пошлю тебе второй № "Костра".
Дети совершенно здоровы. Яша сейчас в школе, но письмо тебе он успел написать. Он так ненавидит перо, чернила и бумагу, что прибегает к ним только в крайней необходимости <...>
Живи весело, бодро. Розалия Ивановна необыкновенно тепло обо всех нас заботится.
Крепко, горячо целую тебя. <...>
Твой С. М.
______________
1. К. Золотовский, Капитан Лаце, Детиздат, М.-Л. 1937. ↑
2. Книга А. Голубевой "Мальчик из Уржума. Повесть о детстве С.М. Кирова" была издана ленинградским отделением Детиздата в том же 1936 году. ↑
3. Рассказ Н. Григорьева "Сапер Ребров" ("Чиж", Л. 1937, №№ 9 и 10). ↑
4. Работа по составлению плана ленинградского отделения Детиздата на 1937 год. ↑
5. В 1936 году был организован новый журнал для детей - "Костер". Первый номер вышел в июле (см. письмо № 364). ↑
6. С. Маршак, Боевая география. - "Правда", М. 1936, № 277, 7 октября. Тема статьи - советские дети о борьбе испанского народа с фашизмом. ↑